Между тем напарник холодной красавицы приступил к осмотру пойманных на воле людей, благо мы не особо сопротивлялись. Как говорится, хорошо зафиксированный пациент в дополнительной анестезии не нуждается.

Первым подопытным стал угрюмый супруг, под глазом которого медленно наливался свежий синяк. Видимо, на его резонный вопрос о том, что же здесь творится, никто по-другому отвечать не пожелал. Приборчик, прижавшись к шее мужчины, вывел какую-то информацию на дисплей, всмотревшись в который, аквалангист удовлетворённо кивнул Снежной Королеве.

Та провела пальцем, затянутым в плотную ткань перчатки, по планшету и властно изрекла:

– Fit! [Годен!]

Даже сквозь респиратор её голос показался перезвоном ледяных колокольчиков. Тому, что говорила она по-английски, я уже не удивился – слышал обрывки фраз от солдатни, покуда находился в сознании, и сделал соответствующие выводы. Интересно, а к чему этот бедолага годен-то?

Настала очередь его перепуганной супруги, которую колотила мелкая дрожь. Процедура неведомой проверки была та же, а вот конечный результат оказался другой. Приборчик пронзительно запищал и аквалангист, покачав головой, сделал короткий жест рукой. «Сизые» споро освободили женщину от оков и, не обратив внимания на все попытки сопротивления, увели прочь.

– Эй, вы что творите?! – задёргался на стуле супруг, задыхаясь от бессилия. – Оставьте её!

Лысый здоровяк отточенным движением выхватил из кобуры инъектор и всадил иглу в беснующегося мужчину. Тот захрипел и через секунду обмяк.

– Соблюдайте тишину, уроды, – пророкотал верзила злобно. – А не то я за себя не ручаюсь.

– Да что ты можешь, Кирпич, – хрипло рассмеялся избитый пленник, который следующим прошёл проверку на «вшивость». – Что твои хозяева скажут, то и…

– Заткни свой улыбальник!

Предводитель «сизых» от души заехал под дых мужику, сложив того практически пополам, после чего вопросительно уставился на Снежную Королеву.

– Send him to theater, [В операционную его (мед.)] – решила она и, поглядев на отключившегося супруга, добавила. – This one too. [Этого тоже.]

Тот, кого избитый назвал Кирпичом, оскалился и нарочито медленно потянулся к дубинке-шокеру. Видя, к чему идёт дело, пленный наплевал на собственное дыхание и успел тихо просипеть, выдавливая из лёгких остатки воздуха:

– Шавка…

Пронзительно полыхнула вспышка электроразряда, и в сознании из пленников остался я один. Аквалангист ткнул мне в шею приборчиком, после чего тот, естественно, не запищал, и стал собирать чемоданчик. Кирпич, поигрывая дубинкой, вразвалочку подошёл к моему стулу и вкрадчиво поинтересовался:

– Жить хочешь?

– Риторический вопрос, – скривился я.

– Тогда ответь, что ты вынюхивал на Внешке? Шпионил?!

– Людей искал, – честно ответил я. – Хотел разобраться, в какое дерьмо меня затянуло.

– Новичок, значит?! – взревел Кирпич, поднеся внушительный кулак к моему лицу. – А живец со спораном тебе подкинули, что ли? Я спрошу ещё раз, и если ответ мне снова не понравится…

Кожа на его костяшках стала сереть, как у покойника, потом цветовая аномалия перекинулась на пальцы, и через несколько мгновений кулак стал напоминать скорее часть статуи, чем руку живого человека. Здоровяк прижал конечность к моей щеке, и я отчётливо почувствовал холодное прикосновение камня. Что за бред?!

– …Я снесу твою брехливую башку с одного удара, – закончил он угрозу.

Может, это протез такой, или меня просто от уколов ещё не отпустило? Что он от меня хочет, мать его?! Живец какой-то, споран… Так, стоп. Это же слово говорил Ломоть, после вскрытия Крепыша. Уже что-то.