Этим все и закончилось.

Я ж говорю, так я думал.

Вашингтон, 5 мая

Зато, говорю, мы делаем ракеты.

ЮРИЙ ВИЗБОР

Помощник президента по национальной безопасности Джереми Майер традиционно выступал перед шефом с получасовым докладом в понедельник после обеда. Традиция эта за все время нарушилась лишь дважды, когда резко обострялся очередной конфликт в зоне действия американских миротворцев, – тогда Майер на полторы-две недели переводил общение с президентом в ежедневный режим. На сей раз арабы, персы, южные славяне и прочие варвары, по всем признакам, отдыхали от привычки к запредельному зверству и нарушению железных договоренностей – однако уже в среду утром Майер запросил у президента аудиенцию, на которой, по его словам, должны были присутствовать руководители министерств обороны и безопасности, а также ЦРУ. «Что, русские готовы высадиться на Аляске?» – пошутил президент. Майер, не улыбнувшись, ответил: «Вы знаете, господин президент, когда выстрел, сделанный наугад, поражает сердце мишени – это вмешивается рука Господня».

«Боже мой», – сказал Бьюкенен – и совещание состоялось в четверг, как только срочным порядком вернулся из Европы министр обороны Уильям Хогарт. Бывший замглавы Университета национальной обороны все не мог насладиться игрой в солдатики, а потому обрушивался на любые заметные военные учения, в какой бы точке земного шара те ни происходили. Эта особенность снискала министру уважение рядовых и сержантов и искреннюю неприязнь среднего и старшего командирского состава, которому совершенно не улыбалось демонстрировать героизм и выучку – тем более учебные – под зорким оком высшего начальства. Президент был, скорее, солидарен с генералами, но вышучивать – в своей манере – Хогарта не торопился, поскольку ценил его несомненные стратегические и административные достоинства.

Как всегда после командировки на маневры, Хогарт выглядел так, словно только что вернулся из полноценного отпуска где-нибудь на Гавайях: был свеж, загорел и страшно активен. Остальные участники совещания на его фоне имели особенно кислый вид. Президент подумал, что на следующие маневры, видимо, поедет не министр обороны, а верховный главнокомандующий. Такой вояж поможет развеяться, добавит популярности как минимум среди самых дисциплинированных избирателей, военных и женщин, а самое главное, не будет выглядеть предвыборным жестом, поскольку до выборов еще два года. Не так уж много, поправил себя президент, но тут Майер начал говорить, время от времени обращаясь к помощи уточнявших кое-что мрачных силовиков, и президенту стало не до посторонних мыслей.

По словам Майера, Россия, давно мечтавшая дать симметричный ответ на развертываемую США программу национальной противоракетной обороны, оказалась как никогда близка к исполнению заветного желания.

Как и утверждали американские эксперты, обещания Москвы укрыть противоракетным зонтиком всю Европу оказались блефом. Но выводы специалистов получились излишне оптимистичными.

Эксперты заверяли, что Россия вообще не в состоянии сколь-нибудь серьезно говорить о запуске принципиально нового масштабного военного проекта. Причин называлось несколько – основной была финансовая, остальные относились, скорее, к логическим выкладкам. Считалось, например, что на самом деле Кремль вполне солидарен с доводами США и, как и Белый дом, не видит для себя реальной угрозы в бывшем потенциальном противнике. Соответственно, бояться России приходится не американских ракет, а собственных сепаратистов и во вторую очередь – изгоев типа Ирака или Северной Кореи. Но от этого страха с уверенностью избавляют даже реликтовые базы ПРО, оставшиеся от советских времен. Так что рассказы русских о том, как они теперь свободны от Договора 1972 года и какими страхами это грозит отступнице Америке, эксперты Совета национальной безопасности характеризовали спецтермином «бла-бла-бла».