. Разрешение мелких правонарушений на месте имеет предупредительное значение, «ибо не столько строгость уголовных законов, сколько неизбежность наказания может предупредить преступление»^>78. Вследствие этого маловажные дела должен разрешать специальный суд – мировой – в составе одного судьи; участие адвокатов не допускалось. С отменой же крепостного права появится множество мелких дел, которые не могут качественно разрешить общие суды. Следовательно, без учреждения мирового судьи как первоначального звена судебной системы «не может быть и правильного разделения власти судебной и правительственной»^>79. И вообще «учреждение … мирового судьи … составляет краеугольный камень всего судоустройства», залог успеха всей судебной реформы^>80.

Находясь под влиянием славянофилов, считавших, что у русского человека «правда внутренняя», т. е. мораль, выше «правды внешней», выраженной в законе, С. И. Зарудный рассматривал мирового судью в качестве арбитра спорящих^>81. Вследствие этого обстоятельства мировой судья должен был первоначально принимать меры к примирению спорящих сторон^>82. Только потом он вправе разрешать спор по правилам сокращенного порядка^>83. Таким образом, самостоятельность мирового судьи при осуществлении правосудия, его беспристрастность, отсутствие заинтересованности в исходе дела, независимость от исполнительной власти, использование местных обычаев, норм нравственности позволяли ему более оперативно рассматривать конкретные дела и принимать по ним справедливые решения^>84.

Интересна аргументация С. И. Зарудного в отношении закономерности введения института мировых судей в России. «Сокращенный порядок производства есть выражение потребности народов, а не прихоти законодателя», поскольку «самое свойство дела, или настоятельная потребность, рождает один и тот же закон в различных государствах, независимо от каких-либо теорий публицистов»^>85. По этой причине «во всех европейских законодательствах вопрос о спешном порядке разрешается одинаково: установлением мировых … судей, которые решают … дела на месте»^>86. Таким образом, к 1859 г. С. И. Зарудный – отец и душа судебной реформы – изменил прежние взгляды на российскую правовую действительность, поднявшись до осознания общих закономерностей развития права и законодательства независимо от конкретного региона; более того, он обосновал необходимость использования сравнительного метода изучения иностранного права и отечественного законодательства. С. И. Зарудный пришел к выводу: «законодатель не создает, не изобретает новых начал, а лишь изменяет и улучшает существующие, пользуясь опытом других государств»^>87. Эта теоретическая концепция и легла в основу законодательных предположений статс-секретаря, а сама эволюция взглядов С. И. Зарудного, фактически руководившего подготовкой судебных преобразований, отразила тенденцию той части правительственных кругов России, которая пришла к выводу о необходимости отказа от «исторических начал» и неизбежности создания судебной реформы по западным аналогам^>88.

В октябре 1861 г. Александр II повелел представить ему сведения о ходе законопроектной работы в Государственном Совете по вопросам судебного ведомства. Во исполнение воли царя государственный секретарь В. П. Бутков представил записку, в которой были обозначены затруднения, с которыми столкнулась Государственная канцелярия при анализе составленных в разное время и не согласованных между собой проектов, и проводилась мысль о необходимости в первую очередь определить и утвердить основные начала предполагаемого судоустройства и судопроизводства. Доклад В. П. Буткова был высочайше одобрен, и на его основе 19 октября 1861 г. В. П. Бутковым по согласованию с начальником II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии Д. Н. Блудовым был подготовлен и представлен Александру II новый и более подробный доклад о порядке рассмотрения в Государственном Совете проектов судебного преобразования