– Много чести для Цицерона, – ответил он и подумал: «Как ей все же удалось пробраться сюда незамеченной? Хороши же мои посты! Разберусь! Что еще преподнесет это птолемеево семейство?»

– Я приплыла на той же галере, что и Арсиноя, в команде оказались верные мне люди. Я всю дорогу пролежала в трюме на мешках с шерстью, от самой Газы, и никто меня не заметил! – Все это она сказала с детским удивлением.

– Ну хорошо, Salve и тебе, – начал он с притворной церемонной серьезностью, но не выдержал и расхохотался: – Если бы ты видела себя сейчас, царица Верхнего и Нижнего Египта!

– Каким бы ты был, ночуя в трюме на мешках с шерстью и бобами карроба, всемогущий Цезарь?! – вскинулась она. – Да тише же ты смейся, прошу тебя! – прикрикнула она на него, римского консула, победителя Галлии и Верховного жреца Рима, словно он был ее ровесником. И от этого ему стало как-то особенно хорошо и весело, как давно уже не бывало.

– Арсиноя… Она здесь?

– Да, спит в моей постели.

– Она никогда не теряет времени зря. Она тебе понравилась? – тихо спросила Клеопатра.

– Да.

– Она красивая…

– Да. Очень.

Несколько мгновений Клеопатра выглядела подавленной. Но тут же, жестикулируя, продолжила:

– Цезарь, послушай меня. У меня было войско, которое я собрала в верном еще моему отцу Ашкалоне. Мой отец дал этому городу большие торговые привилегии, и ашкалонцы знают, что такое благодарность. Они поддержали меня. Мы пытались пробиться в Газу, а оттуда, галерами, – в Александрию. В Газу мы не пробились. На подступах к ней мое ашкалонское войско было разбито Ахиллой. Спаслись немногие. Но мы задержали Ахиллу, иначе он был бы уже в Александрии.

«Вот оно что, вот и ответ!» – подумал Цезарь.

– Я с горсткой рабов скрываюсь сейчас в тайной, подземной части дворца, о которой знают не многие. Это целый город. Там есть колодцы, и у нас пока достаточно еды. Но я пришла к тебе, римский консул Цезарь, чтобы рассказать правду, которую от тебя скрывают. И чтобы понять, на чьей ты стороне и можно ли доверить тебе свою жизнь. – Она говорила очень быстро и смотрела на него, не отрываясь. – Знай: Арсиноя не имеет ни прав на престол, ни поддержки в Александрии. Евнух Потин ненавидит нас обеих люто. Сейчас в Александрии правит этот человек, а вовсе не Птолемей. Евнух восстановил против меня в квартале Сема [83] очень влиятельных людей…

Цезарь смотрел на нее пристально и серьезно. Похоже, она говорила правду.

– Как только умер отец, нас с Арсиноей предупредили о готовящемся покушении, – евнух считает и ее опасной, к тому же ему никогда не нравился ее характер и особенно – увлечение рецептами ядов. Мы бежали вместе. Когда стало ясно, что моя армия разбита, Арсиноя бросила меня, чтобы пробраться к тебе. А Потин от имени брата уже столько всего наобещал Ахилле и его войску – земли, должности, деньги, рабов, скот, что они умрут за Птолемея и его евнуха. – Она помолчала и грустно заключила: – Для Рима будет разумнее всего поддержать моего брата, все-таки он сейчас – царь Египтя. Или Арсиною – она зависит только от твоей милости.

«Интересно, много здесь еще египетских девчонок, которые дают римским консулам политические советы?» – усмехнулся про себя Цезарь. А пока Клеопатра продолжила:

– Арсиноя чувствует опасность, как животное, и сейчас старается найти себе сильнейшего союзника. Я сброшена со счетов. Для нее остались римляне или Птолемей. Если она поймет, что ты проигрываешь или что от тебя ей поддержки не будет, она вымолит прощение у брата. И он женится на Арсиное, как предписывает закон. Я тогда должна буду скрываться где-нибудь на краю земли и жить в страхе, что меня найдут и уничтожат. А здесь установится мир… – Девчонка грустно усмехнулась. – Египетские хлебные галеры поплывут кормить Рим и твои легионы, как обычно. И Египет – несмотря на всю ненависть евнуха к Риму – Египет останется до поры твоим вассалом, потому что выбора у Птолемея и Потина нет. Пока. Пока они не найдут каких-нибудь достаточно сильных новых союзников против Рима. – Она помолчала и веско произнесла: – Или против тебя. Вот так, Цезарь…