Ошибки континентальных сверхлидеров. Об этом интересно рассуждает Дж. Паркер, автор ряда книг по европейской истории XVII в. В работе «Большая стратегия Филиппа II (Parker G. Grand Strategy of Philip II. – New Haven, L.: Yale univ. press, 1998) он пишет, что принимая главные решения лично, Филипп II, как и Гитлер, полагаясь только на себя, стремился лично получить максимум информации, которая, по сути, носила нефильтрованный характер и в этом «море» можно было просто утонуть. В ситуации переизбытка информации очень часто приходилось принимать решения, полагаясь на интуицию. Хорошо, когда она срабатывала – и так бывало неоднократно. Но так бывало далеко не всегда, что приводило к фатальным последствиям. У Филиппа II это было решение нападения на Англию с моря (казус с «Армадой», по поводу которого сэр Уолтер Рэли заметил, что решение напасть на Англию таким образом «больше пристало властителю, полагающемуся на судьбу, чем тому, что обогащен пониманием»), у Гитлера – решение летом 1941 г. после взятия Смоленска развернуть наступление в южном направлении, вместо того, чтобы быстрым броском взять Москву (Х. Гудериан и другие позднее напишут, что эта ошибка имела фатальные последствия для всей русской кампании). Немало написано об ошибках Людовика XIV, Наполеона и того же Гитлера.

В основе многих из этих ошибок лежит, помимо прочего, одна причина, и Дехийо несколько раз обращается к ней: непонимание континентальными монархами и лидерами возможностей и намерений островных держав и неоправданный простой количественный перенос континентальных западноевропейских реалий и принципов на мировую политику. Особенно это характерно для немцев и Дехийо прав, когда пишет, что история послебисмарковской Германии – это «печальная история постоянной неспособности континентальных жителей по достоинству и адекватно оценить необычные и скрытые источники силы островных наций. Эта неспособность представляет собой базовое явление», в котором интеллект подчинятся воле к жизни с катастрофическими последствиями.

Именно геополитическая некомпетентность привела к тому, что немцы рассматривали мировую политику по аналогии с европейской, и в результате пустились в мировую авантюру ХХ в. на основе ограниченного опыта континентальной державы XIX в., не принимая в расчёт русский и американский факторы и потому, например, не предвидели возможности объединения Британии и России – в европейских масштабах подобное, действительно, было крайне маловероятно, а на мировой шахматной доске – вполне возможно.

Всё это не позволило немцам реализовать полностью в 1930-е – первой половине 1940-х годов то «зловещее интеллектуальное превосходство», о котором писал К. Поланьи, и которое в течение нескольких лет принесло им ошеломляющий успех дома и в Западной Европе.

Некомпетентность, континентально-европейская ограниченность и прусско-немецкий самоуверенный провинциализм порождали катастрофические иллюзии. О том, какую роль иллюзии играли в мировоззрении Гитлера, свидетельствует, в частности, его отношение к Великобритании, к Британской империи, с которой он, по сути, всегда готов был заключить мир. Полагая, что сможет договориться с англичанами и дружить с ними, а точнее, быть допущенным в дружбу. Трудно сказать, чего больше было в этой вере – стремления плебея дружить с аристократом или немецкого исторического комплекса перед британским львом. Нечто подобное, похоже, испытывал по отношению к англичанам и Наполеон – вот он, непреодоленный комплекс даже великих политических лидеров континента по отношению к островитянам, который исходно не мог не ослаблять позицию, точность расчёта и – волю, хотя у Наполеона иллюзий было конечно же меньше. В любом случае Гитлер не знал и не понимал геополитического правила замечательного русского геополитика Е. А. Едрихина-Вандама (1867-1933):