Не исключено, что Селезнев не виноват в смерти Вячеслава Бочарова. Сергей просто вбил себе в голову обратное и решил устранить Николая Александровича моими руками. Тогда бесполезно искать для него какие-то аргументы, его надо просто-напросто отправить в дурку. Перебрав в памяти кое-какие моменты, я пришла к выводу, что мой заказчик циничен, жесток, но, скорее всего, адекватен. А это означало, что у него имеется какой-то другой мотив устранить Селезнева, не тот, что он мне назвал. А Михальцов, сам не ведая того, просто подыграл ему, описав вымышленное преступление.

Эта версия казалась мне наиболее вероятной, но я не успела развить ее дальше, потому что вернулся Ариша. Он был подшофе и с порога начал несвязным языком рассказывать о том, как все прошло. Дед стоял в холле, в непосредственной близости от «жучка», вмонтированного в розетку, и называл имена и фамилии тех, кто еще был у Бабенко. Как бы Бочарову не пришло в голову использовать эту информацию в целях шантажа!

– Дедуля, я поняла, вы хорошо погуляли. Подробности потом расскажешь. Тебе надо лечь в постель. Пойдем, я тебя провожу! – Я взяла Аришу под руку и повела его к лестнице.

– Я не хочу спать! Куда ты меня тащишь? – сопротивлялся он. – Полетт, если б ты знала, как Стас счастлив! Я завидую ему белой завистью – у него внук на свет появился, наследник! Четыре килограмма двести граммов… Просто богатырь! Родители выбирают – то ли Ильей его назвать, то ли Алешей…

– Чего ж не Добрыней? – пошутила я, но дед меня не услышал.

– У Коли Епифанцева тоже недавно внук родился, у Кирилла Макарчука – внучка. А ведь они моложе меня. Когда же у меня внуки пойдут?

– Дедуля, а я кто?

– Ты? – Ариша непонимающе вытаращил нетрезвые глаза. – Ну ты… это… внучка. Полетт, я не настолько пьян, как ты думаешь. Просто я оговорился. Конечно же, я имел в виду правнуков.

– Будут тебе правнуки и правнучки, но потом. А сейчас пойдем баиньки, – я легонько подтолкнула деда к лестнице.

– Хорошо, я пойду. Сам! Потом… Сколько раз я слышал это «потом», – бубнил себе под нос Ариша, поднимаясь на второй этаж.

Через полчасика я заглянула в дедову спальню – он спал крепким сном. Я тоже собиралась лечь в постель, но вдруг вспомнила о том, что еще не позвонила Галкину. Сначала я хотела пойти в гостевую комнату, очищенную от «жучков», но потом решила позвонить из своей, дабы Бочаров не догадался, что в нашем доме появились места, где его прослушка уже не действует.

– Федя, привет! Извини, что так поздно, – начала я.

– Пустяки! Что с бабушкой? – перебил меня однокашник.

– С ней все в порядке. Просто она со своей соседкой, из пятнадцатой квартиры, уехала к ней на дачу. Я тебе на всякий случай ее номерок разузнала.

– Диктуй! – попросил Галкин.

– Федя, я лучше вышлю тебе его эсэмэской, – предложила я другой вариант.

– Ладно. Полина, спасибо тебе за все.

– Пустяки, мне это было несложно, – сказала я, умолчав о том, чем закончилась эта поездка.

Я не обижалась на Федьку за то, что он невольно меня подставил. Рано или поздно Бочаров нашел бы другой удобный случай для похищения.

Голова все еще болела. Напрасно я надеялась, что смогу обойтись без лекарств. Перед сном мне все-таки пришлось залезть в домашнюю аптечку…

Во время завтрака Ариша опять стал пережевывать вчерашнюю жвачку, в смысле делиться впечатлениями о гулянке по поводу рождения внука его приятеля. Но если по возвращении домой дед еле ворочал языком, а потому называл фамилии невнятно, то сегодня он был уже в норме – его речь приобрела четкость и громкость.