– Конечно, я поделюсь, – Лина, отвернула платок укрывающий корзинку и достала оттуда ароматную булочку. – Вот возьмите.

– Доброе дитя. Спасибо. А куда идешь, дальше будет лишь дорога в леса.

– Не знаю. Иду, куда глаза глядят, – девушка улыбнулась и пожала плечами.

– Там лишь лес. Да и куда идти, если тебя найдут, то накажут. Лучше вернись, метка все равно не даст выйти с территории города.

Лина улыбнулась, протянула завернутый в платок сыр старушке и кивнула: – Я свободная женщина, иду туда, куда хочу. Но вам я помогу. Чтобы снять боли в костях: сделайте горячую ванночку с йодно-содовым раствором. Поможет снять боли.

Старушка улыбнулась и покачала головой: – Свободная женщина! В этом мире нет свободных женщин. Зайди девочка, поговорим, и ты мне все расскажешь, один день для тебя ничего не значит, а для меня встреча с тобой – благословение. Хоть я и прожила много лет, и может быть не видела в этом мире ничего кроме кухни и чугунков, но я могу тебя выслушать и может быть мои познания жизни железных чугунков и тебе помогут.

Лина улыбнулась: – Спасибо, – действительно один день ничего не решит, а поговорить и узнать этот красочный мир так и подмывало, уж если ее никто не просвещает.

Домик, в котором жила старушка был маленьким, но уютным. Знаете таким, о котором хочется вспоминать и мечтать долгими зимними вечерами. Кресло у печки, дерюга под ногами и треск поленьев в тишине комнаты. Веселые занавески в цветочки, стол на кухне, покрытый белоснежной скатертью и море подушек с любовно вышитыми наволочками на стареньком диване. Лина задохнулась от чувств на нее нахлынувших: – Как же здесь хорошо.

– Вот и живи здесь. Сюда никто не приходит, за едой я хожу на базар, продавая свой труд, – женщина показала на лежащую на столе ткань, – ты не подумай ничего, я белошвейка, шью белье. Правда теперь мне сложнее, но руки помнят все, потому на жизнь мне хватает. Да и сколько мне уже нужно?

Лина провела рукой по нежнейшей ткани и кивнула: – Я не умею шить, зато я хороший доктор. Была.

Но старушка будто и не заметила ее слов: – Ничего, научу. Белье для женщины в нашем мире единственное средство подать себя, показать себя и заслужить толику любви.

– А вы здесь давно живете? – ставя корзинку на стол и присаживаясь на табуретку, спросила Лина, наблюдая за старушкой.

– Давно. Я уже и забыла, где я раньше жила. Здесь тихо и метка моего господина меня не беспокоит. Так что ты там говорила про свободу?

Лина покачала головой, наблюдая, как старушка присаживалась на стул у печки: – Даже не знаю, как сказать.

– А ты начни с самого начала. Иногда лучше выговориться, чтобы освободить сердце от печали, – старушка сложила руки на коленях, – меня можешь звать бабушка Бигор. Так что я слушаю.

– Хорошо, но и вы дайте мне слово, что мою историю никто не услышит кроме вас.

Бигор кивнула и подняла правую руку вверх: – Клянусь.

Лина кивнула: – Да и что рассказывать. Я умерла в своем мире и оказалась в этом. Но этот мир оказался еще хуже чем тот. Там где я родилась много света, тепла, но мало любви. Там правят деньги и желания и мир не так красив как этот, там зеленый лес и голубое небо, а здесь разноцветная земля и фиолетовое небо, там много бетона и железа, а здесь дерево и век металла, там свобода, а здесь рабство.

– Как ты умерла?

– Я замерзла в снегах. После смерти родных я сломалась, желание жить пропало, потому и выбрала тот путь, – Лина опустила голову, глядя на свои руки, теребящие подол платья.

Бигор покачала головой: – Тогда почему ропщешь? Если тебе так здесь понравилось, измени этот мир под себя, сделай его лучше, а если не можешь тогда измени себя, подстройся под обстоятельства.