Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон. В этом сне есть старшие мальчики и девочки, даже большие дяди и тёти. Они меня не замечают, потому что я тихо-тихо в уголочке сижу. Там ещё большой дядька с бородой, он рассказывает другим о том, какие бывают «миры». Наверное, они все хорошие, потому что никто никого не охорашивает. А не охорашивают только хороших. Так интересно смотреть на хороших. Даже кажется, они от меня ничем не отличаются, но это, конечно, не так. Я, наверное, просто разницы не вижу, потому что плохая девочка. Жалко, что я такой уродилась…

Я очень люблю свои сны, потому что в них вижу много хороших девочек и мальчиков, а они меня совсем не видят. Значит, я не беспокою их, раз они меня не видят. Это хорошо, потому что даже самая плохая девочка, такая, как я, всё равно же должна хорошо поступать? Вот я и стараюсь.

Всё вокруг сотрясается, и я вдруг обнаруживаю, что на пол упала. Между кроватями ходит добрая тётя и будит девочек. С кого-то просто одеяло стаскивает, а кого-то за волосы дёргает. Это значит, что мы будильник проспали и надо быстро собираться. Я одеваюсь очень быстро, а другие девочки закрываются руками от доброй тёти. Наверное, они ещё не проснулись, потому что она же только добра всем желает, улыбается же. Глаза у тёти такие, как будто она ищет, кого сделать хорошей. А я готова уже, но нельзя вызываться, потому что тогда тётя начинает кричать. Наверное, это потому, что ей грустно.

Поэтому я не вызываюсь, а иду на завтрак, потому что потом надо надеть специальное платье для школы и идти, куда скажут. А сейчас – только быстро позавтракать кусочком хлеба с маслом и чаем. А ужин будет только вечером, значит, я сегодня целый день охорашиваться буду!

***

– Как тебя зовут? – спрашивает меня какая-то тётя.

– Сегодня? – интересуюсь я в ответ.

– А какая разница? – не понимает она, присаживаясь передо мной на корточки и глядя в глаза.

– Ну сегодня я Тупая Овца! – гордо отвечаю ей, ведь меня с самого утра так похвалили. – А вчера была вы… вы… вы… ой, забыла.

– А имя у тебя есть? – интересуется она.

– Ну я же плохая девочка, – объясняю ей. – У меня нет постоянного имени.

Тётенька смотрит на меня большими глазами, а потом берёт за руку и куда-то ведёт. Наверное, сейчас будут подарки, потому что тётенька удивилась, но никак не назвала. Или не подарки, а охорашивание? Не знаю, но мне это и не важно, потому что всё, что делают дяденьки и тётеньки, правильно. Это нужно, чтобы я хорошей стала, и я сама очень хочу быть хорошей. А ещё от некоторых подарков я засыпаю, и тогда у меня ничего не болит.

Тётенька приводит меня в какую-то комнату, где всё белое и есть даже другая тётя, с которой первая начинает говорить. Я понимаю, что тут будут сейчас подарки, поэтому задираю платье и ложусь, приготовившись. Сейчас тётеньки договорят и начнут меня охорашивать, а потом школа начнётся!

– Лидия Евгеньевна, что это? – очень удивлённо спрашивает тётенька в белом.

– Как будто сама не видишь, – тяжело вздыхает первая тётенька, которую так сложно зовут, что я не запомню.

Она садится рядом со мной, но не трогает, а проводит рукой по волосам. Просто проводит рукой, но не дёргает их, отчего я замираю, потому что мне такое незнакомо. Сложноназванная тётя всё проводит рукой и ещё спрашивает ту, которая в белом, что они будут делать. Тут я решаюсь подать голос.

– А вы мне подарки дадите или просто хорошей делать будете? – интересуюсь я, потому что холодно уже.

– Подарки? – тётя в белом явно не понимает, ну или просто играет так. – Какие подарки?