В голосе командора звучала обреченность, даже его молодые глаза сейчас выглядели уставшими от жизни.

- Ничего не удалось изменить? Вайлетта так и не готова тебя подпустить? Может есть другой способ?

Коннуэлл отрицательно показал головой.

- Я больше с ней не разговаривал, - спокойно и твердо ответил командор. – И не собираюсь этого делать. Всё же произнесено и не раз.

Плечи мужчины опустились, весь его вид выдавал скорбь и усталость.

Я же затаилась на кушетке, боясь выдать себя. Было безумно интересно узнать про седовласого мужчину с молодыми глазами. То, что в его состоянии виновата женщина, я даже не удивилась. Еще на Земле есть замечательная поговорка «шерше ля фам». Галактики разные, а проблемы одинаковые.

При всём при этом появилось еще странное желание обнять мужчину, утешить, сказать, что всё будет хорошо.

Нет, командор, конечно интересный мужчина, но столь явная реакция к незнакомцу не является нормальной для меня, хотя… Велика вероятность, что это просто женская привычка жалеть всех сирых и убогих.

- Вообще то я пришел к тебе по другому поводу, - командор взглядом нашел меня. – У нас тут интересная пассажирка появилась на борту.

Взоры обоих мужчин устремились на меня. Я аж поежилась от внимания местного эскулапа. Он чуть ли не с гастрономическим интересом рассматривал мою тушку. Медицинский маньяк, который выяснит всю подноготную, вскроет все нарывы, препарирует, вскроет и зашьет обратно.

Захотелось сбежать.

- Я хотел бы поприсутствовать при осмотре, - голос командора немного успокоил.

- Как хочешь, - не оборачиваясь ответил местный эскулап. – А теперь, леди, давайте знакомиться. Меня зовут Барнаби.

После знакомства и взаимного обмена любезностями начался ад. Такую проверку на состояние здоровья я еще никогда не проходила, медосмотры в наших поликлиниках в основном начинались и заканчивались на фразе: «Жалобы есть?» Если нет, то здоров. А других ответов обычно и не говорят, все же медкомиссия, это мероприятие, которое стараются пройти быстро и без проблем. Серьезных же проблем со здоровьем вроде бы не имела.

Поэтому сейчас я готова была взвыть. Помимо того, что на мне не нашли ни одного чипа, дружно поохали и повздыхали, что было не удивительно, решили заодно проверить и всё остальное. Для Барнаби это даже скорее всего показалось вызовом. Он с еще большим энтузиазмом взялся за моё обследование. Меня мяли, сгибали, просили прыгать, лежать спокойно и всё это с кучей подключенных проводов. Надо мной водили сканерами, какими-то планшетами. В итоге отправили в уже виденную мной капсулу. Когда-то в похожую меня запихал первый встреченный мной гуманоид. Только эта оказалась меньше, компактнее.

Уже лежа в капсуле, наблюдала сосредоточенное, хмурое лицо командора и воодушевленное лицо лекаря. Он рассматривал меня пристально, подмечая каждую деталь, как безумный ученный - энтомолог, который нашел новый вид необычной букашки в самом неожиданном месте.

Вокруг пищали и щелкали какие-то приборы, а я поняла, что дико устала, безумно. Со времени моего попадания не пойми куда прошло уже неизвестно сколько времени. Что будет дальше? Неизвестно. Что с моими родными и близкими? Неизвестно.

Неизвестность пугала, она выкачивала остатки сил. Понимала, что мне нужно пореветь или ещё как-нибудь перевести свои мысли и переживания в другое русло, переключиться, иначе будет истерика. А что может быть хуже, чем неадекватное состояние, тем более перед незнакомыми людьми, гуманоидами.

Вторя моему внутреннему состоянию, приборы запищали громче, надрывнее. Мужчины перед капсулой заметались. Командор что-то пытался мне сказать, я видела это по губам, потом он тряс лекаря за грудки.