– Должно быть, у вас сегодня опять был тяжелый день? – наконец прервал затянувшуюся паузу профессор.

– Не очень, – буркнул Атр.

– Вы знаете, – чтобы возродить беседу, продолжил Лило Кон, – я нынче был на рынке, рыбаки утверждают, что видели в тумане корабль.

– Может, и видели, – Тоот поднял взгляд на соседа; положительно ничего в таком маленьком городке не могло долго оставаться тайным. – А скажите, досточтимый господин Кон, что, по-вашему, здесь могут делать подводные лодки Островной империи?

Историк сконфуженно улыбнулся.

– Простите, видите ли, я в этом совершенно не разбираюсь, я даже в войну не призывался.

– Но все же, ведь думаете же вы о них что-либо. Не может быть, чтоб не думали. Как вы полагаете?

– Домыслов много, – понимая, что уклониться от ответа не удастся, вздохнул хранитель музея. – Одни говорят, что Островная империя задыхается от перенаселения и хочет найти земли для новых колоний. Другие – что некогда сюда бежал наследник императорского престола с избранницей, которую не одобрил его отец. Третьи шепчутся, что они ищут те два корабля, которые были потоплены уже после того самого ужасного момента, когда был уничтожен флот.

– А что за корабли? Признаться, никогда о них не слышал.

– Затрудняюсь ответить. Я не разбираюсь в них. Могу сказать, не очень большие. Они пришли в порт уже после авианалета. Там еще все тушили, кое-где вылавливали матросов, а едва в акваторию порта вошли, один сразу под погрузку встал, а второй при нем вроде как сторожем. Полдня корабль грузился, а ночью снова в море вышел.

– Куда же они делись?

– Непонятно. Говорят, возле Рачьего мыса их торпедировал хонтийский миноносец. А что там было? – профессор развел руками. – Должно быть, что-то важное.

– Возможно, – задумчиво протянул Аттайр. – Очень даже возможно.

Катер, спущенный с лидера миноносцев, резво летел по низкой волне, рассекая острым форштевнем вечные красноватые волны, разбегавшиеся за кормой широким пенным следом. Сокире-рэ глядел на высокий борт старой железной лохани, именуемой плавбазой. Едва различимые в туманной дымке субмарины у ее борта казались щенками возле огромной псины. Цунами-коммандер с усмешкой глядел на все более и более обозначающиеся контуры боевых кораблей. По-хорошему, весь этот железный лом давным-давно следовало бы сдать в переплавку, чтобы получить вместо субмарин полувековой давности совершенные, непотопляемые корабли нового поколения. Но нет и не было школы мужества лучшей, чем эти железные гробы с ветхими турбинами, на которых после трех лет «слияния» такие же, как он, юноши второго пояса в поте лица, кадетами, получали высокое право обретения имени.

Теперь, отслужив установленный срок на субмарине, он снова был Сокире-рэ, не беззубый щенок, а штиль-лейтенант императорского флота! Не кадет номер семь, и уж тем более не шестьдесят третий группы Айо – эти страницы его жизни были перевернуты. Лишь жуткие воспоминания о них изредка тревожили сон. Сегодня цунами-коммандеру предстояла почетнейшая миссия провести торжественную церемонию обретения имени для всех кадетов этого сектора побережья, со знакомым нетерпением ждавших этого дня на подводных лодках, рэндировавших у побережья варварской Метрополии.

Сокире-рэ с удовлетворением перечитал отчет, присланный на лидер. Все кадеты успешно освоили специальности матросов и офицеров подплава. Каждый проявил себя в настоящей схватке. Не перестрелке издалека, а по-настоящему, глаза в глаза. Шестнадцать убитых, двенадцать раненых. Из шестидесяти кадетов – ерунда. Иной год бывало и хуже. Но теперь каждый из них мог предъявить отрубленную голову врага. Каждый знал, испытал на себе, что такое вкус победы, и готов был идти в бой и выполнить любой приказ Лучезарного императора и храбрейшего циклон-адмирала Лао-то Ниса.