У матери же не осталось родных. Она привыкла быть одиночкой, что сказалось на её характере.

Подъезжаю. Время уже позднее. Дом утонул в темноте, лишь территория подсвечивается фонарями.

Пультом открываю сперва ворота, затем дверь гаража. Занимаю парковочное место. У отца страсть к машинам, поэтому гараж у нас огромный, и автопарк впечатляющий.

Глушу мотор. Понимаю, что вымотался, когда даже голову не поворачиваю к моей новинке.

Через гараж можно попасть в дом – это удобно, когда нет сил обходить. Мама обычно ругается. Она не любит, когда мы пользуемся чёрным ходом. Я считаю это издержкой профессией. Папа посмеивается, а мама всё отрицает.

В доме светятся ночники. Я не люблю темноту, поэтому для меня оставляют включёнными несколько ламп. Поднимаюсь на второй этаж, замечаю полоску света под дверью кабинета отца.

Взгляд падает на часы. Брови вскидываются. Не поздновато для посиделок?

Сгибаю указательный палец, чтобы стукнуть им в дверь, предупреждая о своем появлении, затем тяну за ручку.

Дверь распахивается, и я вижу папу за своим рабочим столом, но перед ним не ноутбук, а бутылка дорогого виски и бокал. Он так пристально смотрит на алкоголь, словно пытается его загипнотизировать.

Прочищаю горло, сомневаясь, что он меня заметил.

- Ты рано, - говорит отец, поднимая голову и обхватывая бокал правой рукой, на безымянном пальце которой отсвечивает платиновое обручальное кольцо.

- Устал, - киваю. – Что-то случилось?

Папа качает головой. Я же прислоняюсь к откосу.

- Тогда почему ты пьёшь посреди ночи, вместо того чтобы спать в обнимку с мамой?

- Она злится, - нехотя призн аётся отец.

Хмыкаю. Ничего необычного.

- Что на этот раз?

- Виола убьёт меня, если я тебе расскажу.

- Не в первый раз. Статья 105 УК РФ*, - усмехаюсь, изображая голос мамы, стараясь не показать, что я успел напрячься. Назовите это предчувствием, но что-то защекотало в груди.

- Скорее будет 107-ая статья*, - поправляет он. Хмурое лицо отца разглаживается на секунду, когда папа подхватывает шутку, но затем вновь становится серьёзным: - Просто старое дело.

Сдерживаюсь, чтобы не застонать.

- Что-то серьезное?

- Мне не навредит, - отец делает глоток. Я бы сейчас тоже не отказался. Но ни он, ни мама не поощряют распитие спиртного со своими детьми. – Но ты ведь знаешь маму.

Да, знаю.

- Не бери в голову. Моя репутация давно уже подпорчена. Одним иском больше, одним меньше, - отмахивается папа, видя мои сдвинутые брови. – Виола хочет устроить ужин с друзьями.

Мои брови двигаются по моему лицу, то хмурясь, то удивляясь. Сейчас они вновь устремились вверх.

- Зачем мне эта информация?

- Ты должен прийти. – Отец улыбается. – Они будут с дочерью.

Вздыхаю, скрестив руки на груди.

- Это не моя идея, - папа вкидывает руки, словно готов выкрикнуть «сдаюсь». – Твоя мама переживает, что у тебя до сих пор нет постоянной девушки. Черт знает, что творится у неё в голове, но она твёрдо уверена, что у парня в двадцать два года должна быть постоянная девушка.

- Если бы я хотел постоянную девушку, - выплёвываю, словно мне попалось червивое яблоко, - то сам бы её нашёл. Зачем пихать мне этих золотоволосых заучек с музыкальными наклонностями, которые даже двух слов связать не могут.

Мать почему-то считает, что мне подходят именно такие. Тихие, скромные мышки, за спинами которых взгромоздилась незаменимая тройка: хорошее воспитание, образование и репутация.

Нехотя признаю, что, скорее всего, на такой я и женюсь.

Перед глазами тут же встаёт изгиб тёмных бровей, нависающих над ярко-голубыми глазами, и нахальная улыбка, оголяющая два немного выпирающих верхних клыка, как у вампира. Она всё время пытается меня укусить, чтобы пролить кровь. Эта девушка – полная противоположность всем моим требованиям.