Спесь сбита. Урок выучен.

Я была слишком самоуверенна, потому поломка застигла меня врасплох. Если бы не предусмотрительность Аида, унизительно плелась бы сейчас в конце колонны. Звуки позади меня усиливаются, гонщики приближаются. Кажется, что даже асфальт начинает вибрировать.

Всё же не могу не доставить себе маленькую радость в виде представления того, как Спиди закусывает губу до крови, закипая словно чайник на плите.

Кручу ручку газа, стараясь выжить максимум из сломанного байка. Почему он не набирает скорость, ещё предстоит выяснить, а пока я решительно пересекаю черту финиша, буквально врезаясь в толпу, успевшую кинуться в разные стороны, чтобы избежать столкновения.

Жалко. Я как раз хотела прокатить кого-нибудь на бампере.

Шучу. Тормоза у меня работают исправно, и на том огромное спасибо.

- Уа-а-а-а! – встречают меня радостные вопли, но я резко торможу около своей компании, выбившейся в первые ряды, явно переживая.

Никакой радости от победы я не испытываю. Наоборот, грудь стискивает неприятное чувство мухлежа, а кровь закипает от гнева.

Одновременно спрыгиваю с байка и снимаю шлем, чтобы без промедлений кинуться на виновников произошедшего. Но не вижу никого, кроме Малика. Он пятится назад, понимая, что ему сейчас влетит по первое число. И я, чёрт возьми, буду совершенно права.

Я замахиваюсь шлемом, зная, что удара моего кулака будет недостаточно. Подпрыгиваю, но меня окружают мужские руки, рывком оттаскивая назад.

- Пусти! – крикнула я, полностью уверенная, что это Аид. – Пусти! Чёрт возьми! Убери свои руки от меня! Кому говорю?

- Крутыш, - Малик примирительно поднимает руки, сдаваясь, но не решаясь приблизиться, - давай поговорим.

- Конечно, поговорим! Уф, - я еложу в мёртвой хватке, стараясь вырваться, но вместо этого лишь натираю себе живот и скольжу спиной по твёрдой груди друга. – Но сперва я подправлю твою смазливую рожу! Пусти!

Я продрогла на трассе. Возможно, именно поэтому жесткие объятия кажутся мне такими горячими. Немного запыхавшееся мужское дыхание колышет волосы на затылке. Я тоже часто дышу, отчего моя грудь резко поднимается и опускается.

Я бью по рукам, сцепленным передо мной. Затем резко откидываю голову назад, чтобы повторить на Аиде приём, который он сам и научил меня делать. Всё очень просто. Участвуют мой затылок и его нос. Мне не больно – у него искривлённая носовая перегородка.

Я делаю рывок назад, но голова встречается лишь с воздухом. Он ушёл от удара! Я рычу, чувствуя свою беспомощность второй раз за полчаса. Что ж за день сегодня такой?

- Мира, успокойся, на тебя все смотрят. - Малик подходит ближе, понимая, что мне не вырваться. Я поворачиваю голову в сторону, чтобы увидеть, что на меня действительно таращится не один десяток глаз. Ася и Камилла вовсе оторопели, застыв с открытыми ртами.

- Пусти! – буркнула я, уже не так агрессивно.

Волна прошла по телу, я вздрогнула, ощутив порыв ветра. Дождь усилился. На кожанке не осталось сухого участка. Я замерла, принимая мировую. Всё равно, пока не упокоюсь, он меня не отпустит. Легко ударяю по руке два раза, давая понять, что я сдаюсь. Но секунды тикают, а я продолжаю стоять, окружённая его руками. Спину потянуло назад, захотелось опереться, внезапно почувствовав облегчение.

- Отпусти её.

Делаю быстрый вдох, опешив. Из толпы поспешно выходит Аид. Он хмуро смотрит на того, кто стоит позади меня. За ним следует Руслан. И если все друзья передо мной, тогда…

Кто меня удерживает?

Опускаю глаза вниз, увижу красивые мужские руки. Ногти ровно отпилены, никакой грязи, даже кутикулы обработаны лучше, чем у меня. Набираюсь полные лёгкие воздуха, погружаясь в аромат дорогой туалетной воды. Запрокидываю голову, хотя уже и так знаю, с чьими глазами встречусь. На меня смотрят зелёные глаза Родиона Волчека.