Моё настроение, значительно подпорченное пятичасовой работой в баре, устремилось по кривой вверх. Я закусила щёку.

Вызов.

- Не переживай, волчонок, - тормошу рукой свои волосы, чтобы откинуть копну назад. - Моё предложение до сих пор в силе. – Парень морщится. Я делаю шаг в его сторону, придавая голосу приторное послевкусие: - Ну же, не бойся. Обещаю, что буду аккуратно. Твоя причёска не растреплется.

Друзья дружно заливаюся. Родион клацает зубами, качая головой. Рядом со мной он часто так делает. А я напрягаю мышцы пресса, набираясь наглости, чтобы подойти к нему вплотную.

Родион опускает голову, чтобы посмотреть на меня. Он не двигается с места, хотя на секунду кажется, что сейчас отшатнётся. Его глаза кажутся тёмными, почти чёрными. Вся зелень исчезла из них с солнечными лучами, ведь только при ярком освещении ободок радужки сверкает изумрудом.

Его волосы идеально уложены. Мне хочется запустить в них руку и растормошить. С самой первой нашей встречи мне до колик хочется встряхнуть мир этого парня. Я хочу стереть эту надменную ухмылку с его лица, измазать его грязью, чтобы доказать ему, что он такой же простой смертный, как и все мы.

- Не хочешь рискнуть? – Мой голос становится тише, хотя всё внутри вспыхивает от близости к этому парню. Я задираю подбородок, чтобы, не моргая, смотреть на него. Голоса вокруг нас смолкают, или просто я перестаю их замечать. В наших перепалках нет места посторонним. – Я покажу тебе, что такое свобода.

- С чего ты взяла, что я не знаю, что это? – Улыбка оголяет его ровные зубы – гордость стоматолога.

Едва заметно касаюсь указательным пальцем его рубашки, выглядывающей из расстёгнутой куртки. Произношу, наблюдая, как его глаза приковываются к моим губам:

- Скорость. Ветер. И ни единого взгляда. – Думаю, о сам не понял, что склонился ещё ниже ко мне. Голос понижается до шёпота, завораживая: - Никто не увидит и не узнает, что ты не такой уж безупречный. При штамповке не заметили брак, и ты продолжаешь его скрывать.

Грудь Родиона дёргается, но окружающим этого не видно. Только мне.

Я привстаю на цыпочки.

- Ты ведь этого хочешь? – На глаза парня опускается дымная завеса. Я ликую, хотя не стану отрицать, что внизу живота сладко заныло. – Хочешь, я помогу тебе сбросить заводские настройки?

Родион открывает рот. Сердце останавливается, потому что я отчётливо вижу, как его губы шевелятся в немом «да».

- Мира! – одёргивает меня внезапно возникший Аид.

Я чертыхаюсь про себя, делаю шаг назад, но Родион хватает меня за рукав плотно прилегающей кожанки, дёргает обратно.

Выражение на его лице изменилось, ноздри раздуваются вместе с его учащённым дыханием.

- Единственное, чего я хочу, - почти рычит он, - это чтобы ты сегодня проиграла.

Я знаю, что он ставит против меня. Всегда. И это каждый раз подстёгивает меня. Насолить Родиону Волчеку… Чёрт, я живу ради этого!

Я сжимаю ворот его крутки, резко тяну на себя, сама при этом устремляясь вперёд. Парень поспешно вдыхает, когда наши губы оказываются на одном уровне в паре сантиметров друг от друга. Прошло больше двух лет с того момента, когда мы были так близко друг к другу. Тогда всё вышло из-под контроля, оседая покалывающим стыдом под рёбрами. Ничего подобного больше не случится. Я этого не допущу.

- Я проиграю тогда, когда ты поставишь на меня.

Я отталкиваю его, разворачиваюсь и, не глядя на притихших друзей, запрыгиваю на свой байк.

- Что случилось? – Аид подходит к байку, обхватывает ручку газа на случай, если я решу резко стартовать. – Этот мажор тебя достаёт? - Поднимаю брови вверх. – Мне провести разъяснительные работы?