После первого оборота из-за двери начало ощутимо поддувать, а на втором – дверь открылась. В щель ворвался морозный воздух, ветер и ослепительно яркий солнечный свет. Девушка надела маску, очки, перчатки, накинула капюшон, а я старался всё за ней повторять. Лара открыла дверь настежь, вышла и поманила меня за собой.

Шаг из темноты к яростно-яркому солнечному свету был немного страшным – совсем чуть-чуть. В первую же секунду меня чуть не сбило с ног ветром, налетевшим откуда-то справа. Кто-то схватил мою руку, потянул вперёд и заставил схватиться за натянутый канат.

Как только глаза адаптировались, я осмотрелся. Мы с Ларой стояли на деревянном настиле. Позади нас была пристройка с дверью, ведущей на лестницу. А впереди площадка заканчивалась невысоким бортиком, за которым во всём своём великолепии застыла пугающая голубая пустота. А сверху нависала темнота ткани аэростата, скрывая всё, что было выше.

– Закрой дверь! – услышал я крик девушки. – Выстудим жилые помещения, и нам так всыплют – всю жизнь будем помнить!..

Я поспешно повернулся, закрыл дверь и повернул ручку на два оборота.

– Здесь слишком шумно и ветрено! – крикнула Лара. – Есть место потише! Пойдём, заодно посмотришь за борт…

Канат, за который я, да и Лара тоже, цепко держался, тянулся от пристройки к бортику, где был привязан к ещё одному канату. Как я понял – это было что-то вроде страховки, чтобы при сильном ветре не улететь вниз с палубы. Проходя мимо бортика, я бросил взгляд вниз и обомлел. Под нами, как волны, скользили бесконечные облака. Много-много облаков – белых, тяжёлых, с серыми тенями. Были облака и выше, но их просто невозможно было разглядеть, потому что ослепительно яркое солнце не позволяло поднять взгляд даже в очках. А ещё выше обзор закрывала ткань аэростата.

Оказывается, мы находились на самой корме корабля. А Лара тянула меня куда-то в центр, где аэростат соединялся трубой с палубой. К гондоле он крепился не только трубой, но и многочисленными канатами – толщиной с мою руку, наверно. Прикрывая глаза свободной ладонью, я попытался оценить размеры аэростата, но так и не смог.

Заметив мои старания, Лара засмеялась и крикнула:

– Не старайся, не получится! Там высота почти пятьдесят метров! Шар у нас большой!..

Мы прошли по палубе к той самой трубе, к которой стремилась девушка – и вот там обнаружился довольно уютный навес, дающий возможность смотреть по сторонам через узкие окошки. Ветер здесь дул не так сильно, и казалось, что даже воздух был теплее. Хотя вообще так оно и было. Стоило приблизиться к трубе, как становилось понятно, почему её окружили бортиком за полтора метра от чёрной металлической поверхности – жар от неё шёл просто нестерпимый.

Лара спустила маску и указала на одно из окон.

– Смотри, всё та же буря! – сказала она.

Я посмотрел в указанном направлении и поёжился. Тёмные тяжёлые тучи всё так же кружились в медленном вихре, угрожающе поблёскивая разрядами молний. И вихрь этот был настолько огромным, что с трудом подмечалась даже кривизна его линии.

– Было бы исправное оборудование, и мы бы просто перемахнули через бурю, – призналась Лара. – А так вынуждены лететь в обход…

– Это плохо? – спросил я.

– Для нас привычно… – девушка поджала губы. – А вот тебе – наверно, не очень хорошо. Я боялась, что тебя высадят на Теронике, но всё ещё хуже. Капитан не хочет делать из тебя помощника матроса и не хочет кормить лишний день. Мы будем пытаться проскочить между двумя вихрями – и вот там есть один маленький городок… В общем, завтра тебя там и высадят.