– Алла, – вздохнула Ксюша. – После всего, что было, после записки, зеркал и рож, – считай его отрезанным ломтём. Забудь его, тебе же лучше. В нашей среде другого найдёшь, не хуже…

– Но разрешить же этот кошмар надо! – с упором проговорила Алла. – Здесь надежда, конечно, только на Леночку и её окружение. Нил Палыч, в сущности, что-то не то. Пусть и необычайный. Не теоретик полностью, не практик – а так, курица метафизическая. Ленок – другое дело. Около неё – огромная, чёрная, бездонная яма, а она только свистнет, как из чёрной ямы такие персонажи выскакивают… Её окружение, так сказать. Куда там Нил Палычу: в этой яме ему только подметальщиком быть…

Ксюша с удовольствием откусила пирожок и свернулась калачиком на диване. Кошка прыгнула к ней – чтоб быть поближе к теплу. Ксюша спросила между тем:

– Когда ж Ленок-то вернётся из своего Питера?

– Да сегодня уже должна.

И в это время раздались три загадочных звонка в квартиру.

– Да это Стёпа идёт. Его звонки, – вскочила с дивана Ксюша.

И вошёл дикий Степан, Милый, как известно, по фамилии.

– Ты весь в траве, Степанушка, – ласково встретила его Ксеня. – Поди, катался кубарем на полянке, да?

Алла тоже восторгалась Стёпушкой: «Свой, бесконечно свой, и Ленок его жалует».

Степан входил в эту небедную квартирку, как в некую пещеру, где можно веселиться, не боясь высших сил.

– Куда, куда ты?! – заверещала Ксюша и стала щёткой стряхивать с него пыль. – Подожди чуток, не лезь сразу в кухню.

– Я, Ксения, тёплый уже, минут десять назад вернулся на землю, – улыбнулся Степан. – С меня теперь спрос. Тутошний я опять пока.

Алла расхохоталась:

– Мы все такие, увёртливые, Степан: то здесь, то там. Одно слово: Россия… Садись пить чай. Ты ведь водку – ни-ни?

Расселись.

И снова вдруг вошла мрачноватая серьёзность.

Сёстры поведали Милому о случившемся. Теперь уж Степан расхохотался:

– А я только этого от него и ожидал! Не горюйте. Стасик нигде не пропадёт. Помяните моё слово: нагрянет, появится. В неожиданном месте.

И Степан вдруг с непонятной тупостью взглянул на потолок. На потолке ничего особого не было. На это и обратил внимание Степан.

– Он жить перестал, – хмуро сказала Алла. – Являться он, может быть, и будет, но жить он перестал.

Степан добродушно развёл руками:

– Умный человек, значит.

Алла вспыхнула:

– Я скоро перестану верить, что он был. Был он или не был? Меня уже скорее пугает вся эта его фантасмагория, её подтекст. Предал меня, ну и чёрт с ним!

– Это не предательство вовсе, – осоловело-задумчиво ответил Степан. – А гораздо хуже. Так я вижу…

– Больше всего переживает Андрей, младший брат Стасика, – пояснила Алла Степану. – Родители его погибли. Андрей-то полунаш, и с братом всегда был связан почти мистически, чутьём. От него мы ничего не скрывали.

Степан вдруг впал в забытьё. Сёстры любили, когда он забывался. Минут через десять Милый очнулся.

– Где побывал-то, Степанушка? – вздохнула Ксюша. – Нас-то помнил при этом?

Степан ничего не отвечал. Лицо его расплылось в бесконечности.

В это время раздался тревожный, длительный телефонный звонок. Ксеня подошла. Нажала на кнопку, чтоб голос был слышен всем в комнате.

Говорил Нил Палыч.

Сёстры обомлели, а у Степана даже расширились глаза.

– Не влезайте в это дело, – голос Нил Палыча звучал жёстко и резко. – Не исследуйте ничего. Я-то думал, феномен самый обыкновенный, но оказалось – ужас, всё пошло по невиданному пути. Такого не бывает. Ни в коем случае не суйтесь. Не шумите, сидите тихо. Ждите моего звонка.

– Где вы находитесь? – с дрожью спросила Ксеня.