Молодой человек поежился – находиться в таком узком пространстве, да еще в темноте, оказалось довольно неуютно, – но не остановился. Теперь ему сделалось ясно, что коридор и дальше продолжит сужаться – видимо, пока не станет таким тесным, что через него с трудом можно будет протиснуться. Не слишком приятно, но все же не страшно…

Ожидания Аркадия оправдались: вскоре он уже полз на четвереньках по узкой мягкой «кишке», а потом ему и вовсе пришлось распластаться по полу, вытянувшись во весь рост и вытянув вперед руки. Он начал медленно подтягиваться, цепляясь пальцами за складки коврового покрытия. Тоже не страшно, хотя и весьма тяжело.

Страшно Аркадию стало, когда внезапно на него со всех сторон обрушился вой сирены – пронзительный, заполнивший собой и без того тесное пространство и словно бы вытеснивший из него весь воздух. Молодой человек забился в узкой «кишке», задергался из стороны в сторону и собрался ползти назад, но в последний момент сообразил, что уже преодолел приличное расстояние, а возвращаться ногами вперед будет еще труднее. Тогда он рванулся вперед, задыхаясь и уже почти не осознавая, что происходит, – и внезапно давящие на него со всех сторон стены раздвинулись, и он вывалился на свободное место, покрытое все тем же ковром, с той лишь разницей, что теперь туго натянутый ковер не собирался в складки.

Сирена смолкла, и в помещении на долю секунды вспыхнул свет. Светильников снова увидел окружающую обстановку: круглую комнату, три дверных проема в форме арок, темный прямоугольник на полу… Тьма вернулась почти сразу же, но Аркадий продолжал видеть эту комнату еще яснее, чем видел первую после вспышки света, и осторожно поднялся на ноги, собираясь пройти вдоль правой стены к ближайшей арке. Четырехугольник в центре молодой человек решил считать дырой, как и первое пятно, и приближаться к нему не собирался, однако не успел он сделать и пары шагов вдоль стены, как со стороны третьего, самого дальнего от него выхода из комнаты донесся вопль – уже не сирена, а человеческий крик, и крик, звучавший по-настоящему страшно. Непонятно, мужчина вопил или женщина, но кем бы ни был этот человек, он орал от ужаса и боли, в чем Аркадий не усомнился ни на секунду. Любители острых ощущений, взлетающие в небо на «американских горках», визжат не так, и те, кого внезапно напугали чем-то неожиданным, тоже кричат иначе. Человек, вопивший теперь, не просто испугался – с ним происходило что-то действительно ужасное.

В глубине сознания Светильникова еще жила мысль о том, что вокруг всего лишь аттракцион, но когда он метнулся напрямик через комнату в ту сторону, откуда исходил крик, она отодвинулась куда-то очень далеко, в самый дальний угол. Кажется, где-то там же промелькнула еще одна мысль – о том, что даже на аттракционе с кем-нибудь мог произойти несчастный случай, и что этим человеком вполне могла оказаться путешествующая по лабиринту впереди Аркадия Эмма.

Он галопом проскакал по комнате, все-таки попытавшись обогнуть то место, где находился темный прямоугольник, но немного не рассчитал, и его очередной прыжок пришелся в пустоту. Завопив ненамного тише того неизвестного человека, Светильников полетел куда-то вниз, в черную бездонную глубину, как ему показалось в первый момент, вообще бесконечную… Но она неожиданно закончилась упругой сетью, несколько раз подбросившей молодого человека вверх и снова принявшей его в свои спасительные объятия.

– Черт побери!!! – заорал Аркадий, беспомощно барахтаясь в сети. – Чтоб я!.. Еще хоть раз!.. Хоть когда-нибудь!..