В игре так же был реализован механизм критического удара. Если ты попадал по броне, противнику шёл один урон, а если в незащищённые доспехом части тела: лицо, шею или подмышки, то урон увеличивался в разы, вплоть до критического удара, после которого соперник отправлялся на точку перерождения. Неожиданностью в игре для меня оказалось наличие болевых ощущений. Если в бою по тебе попадали, то пока была броня, игрока просто качало в соответствие с законами инерции, но если начинало падать здоровье, то каждый точный удар противника или попадание осколков после взрыва гранаты, напоминали укол иголкой. Так что игрок, сражаясь в данже, часто получал весьма неприятные болевые ощущения. Таким образом, игровые механизмы стимулировали повышение своего мастерства и покупку более крутой экипировки.

Получилось так, что в спаррингах я чаще оказывался против кого-нибудь из этой троицы, да и вообще, после второго занятия мы сразу образовали команду, выступая в тренировочных боях единым отрядом против других команд. А мастер-бот учил курсантов на совесть. Вечером ребята расходились по домам.

Мне же уходить было некуда, спать также не требовалось, поэтому с перерывами на обед и моральный отдых, оставшееся время я тренировался: махал мечом, защищался щитом, метал пику, рубил секирой, стрелял из лука и арбалета, кидал ловчую сеть, гоняя на полигоне своего царства созданных мобов – животных или ботов – людей, эльфов и гномов. Механизм наработки мастерства был относительно простым, например, после трёх сотен выстрелов на единицу увеличивалось умение стрелка, ударов мечом – точность удара, забегов на 100 метров – скорость движения, а после пробежек на три мили росла выносливость. Это были нудные тренировки, но в них хорошо прокачивались умения. Время у меня было, так что за сутки, меняя виды тренировок, я поднимал основные навыки мечника на десять «поинтов» – единиц. У меня было большое желание брать новые вершины.

Во время отдыха от трудов ратных, синтезированный мной гарем прекрасных цифровых женщин восхищался моими умениями, кормил изысканными яствами и «опахивал опахалами». Кроме 10-уровневых мобов я сражался с ботами, учась противостоять более сильным противникам. Затем приходил черёд сразиться против меня магам. С магами второго ранга я тоже научился разбираться. Так что, после первой суточной тренировки мои «криворукость» и «близоглазость» ушли в прошлое.

Повышение моих умений заметили товарищи, сказав, что со мной стало тяжелее сражаться, я стал вести бой более непредсказуемо и резче, увеличилась скорость и выносливость. Если вначале они подсказывали мне, как лучше орудовать боевым прибором, то к концу обучения с трудом отбивались от моих атак, всё чаще проигрывая тренировочные схватки.

В последний день для сдачи экзамена мы телепортировались на полигон с монстрами. Проходить контрольные испытания требовалось одиночкой и командой. Я спросил у мужиков: «Парни, а чего вы не хотите взять более звучные и интересные ники?»

– Да, вроде, и эти нормальные.

– Нормальные, но пока их выговоришь в битве, можно упустить время.

– Есть предложения?

– Серж, ты ведёшь себя как волк-одиночка, вот и назовись Волком или Вульфом. Тяпкол, твой ник напоминает тапок или тяпку. Ты любишь крупных хищников, вот и возьми производное от чего–то мощного, например, трицератопса или тиранозавра? Станешь Топсом или Тирэксом. Ну, а Сержас у нас поклонник варягов, так возьми ник «Варяг».

– Как крейсер, что погиб?

– Как символ стойкости русских людей, сражавшихся с превосходящими силами японцев. Можно назваться Севаром, соединив Сержа и Варяга.