Мне хочется сказать, что наш разговор кто-то подслушивал. Но тут до меня доходит, что это идиотская затея. Достаточно того, что Крис считает меня монстром и психом. Не нужно, чтобы к этому списку добавился «параноик».

Может быть, никто не подслушивал? А вместо этого случайно ошибся дверью, оставив ее приоткрытой?

Я отрицательно качаю головой.

– Ничего, все в порядке.

– Ты говорил, что не хочешь иметь секретов, – Крис недоверчиво на меня смотрит. – Ты что-то скрываешь от меня?

– Нет. Забирай толстовку, я отвезу тебя домой, – тоном, не терпящим возражений, произношу я.

– Черта с два она поедет с тобой, – встревает сзади нас Кэш.

Я стискиваю зубы: я слишком зол, чтобы разбираться с братом сейчас. Из-за того, что его член постоянно рвется наружу, Кэш оставил Крис одну в доме, полных пьяных подростков.

– Черта с два Крис пойдет еще когда-нибудь с тобой на вечеринку, – рявкаю я.

Краем глаза замечаю, как Крис убирает волосы от мокрых глаз и возмущенно вздергивает подбородок. В теле напрягается каждая мышца в ожидании ее пламенной речи. Что-то в стиле «Я могу приходить, куда захочу, с кем захочу, и когда захочу».

Если она скажет нечто подобное, я не буду ничего говорить и выяснять. Вместо этого переброшу ее через плечо и утащу в машину. А там за меня все сделают мои руки и губы. Мои объятия и поцелуи перечеркнут ее упрямые слова.

Можете смело назвать меня наглым засранцем. Мне все равно. Хотите правду? Мне приносит дикое удовольствие наблюдать за ее маленькими демонстрациями противостояния. Но еще сильнее мне нравится, когда Крис сдается и отказывается от своих слов. Мне приятно превращать ее каждое возмущенное «нет» в жаркое «да».

– Кристиана, возьми толстовку, мы едем домой, – настойчиво повторяю я.

К моему удивлению Крис не возражает. Удостоив меня хмурым взглядом, она возвращается в медиа-зал, оставив нас с Кэшем один на один.

– Ты не можешь ей запретить дружить со мной. Если ты это сделаешь, я приму это за вызов, – с жестокой ухмылкой объявляет брат. – А ты знаешь, на что я способен.

Он мне угрожает?

Гнев моментально проносится по венам. Я смотрю на Кэша, и мои глаза застилает багровая пелена ярости.

– Ты не посмеешь приблизиться к ней без моего согласия.

В ответ Кэш хрипло посмеивается:

– Продолжай так говорить, и она уйдет от тебя. А когда это произойдет, я буду тем, кто подставит плечо и другую не менее твердую часть моего тела одинокой девушке.

Он совсем охренел? Зарычав, я толкаю его в грудь, и Кэш ударяется об декоративную штукатурку обнаженной спиной.

– Только попробуй ее тронуть! – грохочу я.

Я бью кулаком в стену рядом с его головой, и в этом месте образуется трещина. Мелкие крошки от штукатурки впиваются в костяшки моих пальцев, но я не обращаю на это внимание.

– Я дождусь своей очереди. Жасмин того сто́ит, – насмешливо и холодно улыбается Кэш.

Этого не будет.

Замахиваюсь и вновь со всей яростью впечатываю кулак в стену. Штукатурка трещит, отвалившийся кусок падает на пол, а я пытаюсь справиться с тем, чтобы не набросится на Кэша и не сделать из его лица кровавое месиво.

Сейчас он не мой брат. Сейчас он ублюдок, решивший, что имеет полное право заявляться ночью домой к моей Крис. Сейчас он тот, кто угрожает мне. И все, что я к нему испытываю – ненависть и злость, злость и ненависть.

– Если ты приблизишься к ней – я больше ни черта не скажу, – произношу я сквозь зубы. – Ты ничего не узнаешь про Ким.

Кэш перестает ухмыляться. Он смотрит на меня так, словно впервые видит. На моих губах расползается злобный оскал. Да, ты не один, кто может играть грязно, мелкий засранец.