Еврейское население Беларуси летом 1941 г., вместе с беженцами из Польши (после 1 сентября 1939 г.), составляло 1 млн. чел., или 10 % населения республики. После оккупации республики нацисты создали сотни гетто (открытого и закрытого типа), а потом начались планомерные убийства евреев. Эта картина должна быть дополнена учетом потерь среди евреев-военнослужащих. В Красную Армию были призваны и вступили добровольно 110 тыс. евреев Беларуси. Из общего количества сражавшихся с нацистами полумиллиона солдат и офицеров евреев, погибло 216 тыс. евреев, из которых 48 тыс. евреев составили выходцы из БССР2. В итоге Беларусь потеряла 800 тыс. евреев, которых замучили, расстреляли или сожгли к 1944 г.

Но сухая статистика не в силах сказать обо всем. Если принять во внимание, что до войны евреи составляли не менее 60 % городского населения республики, а врачи, инженеры, агрономы, конструкторы, финансовые работники, художники, музыканты, писатели, партийные и советские кадры – до 80 %, то, сколько потеряла Беларусь в результате нацистского геноцида?

В ходе второй мировой войны произошли необратимые изменения в демографической структуре населения Беларуси. Евреи, устойчиво занимавшие второе после белорусов место, навсегда уступили его русским. Изменились места компактного проживания евреев, усилились процессы миграции, ослаб интерес к языку идиш, возросло количество межнациональных браков. С другой стороны, последствия Холокоста обострили национальное самосознание евреев3.

До конца 1980‐х гг. в Беларуси, как и вообще в Советском Союзе, историки и политики избегали говорить о судьбе евреев на оккупированной территории. Традиции советского интернационализма исключали повышенное внимание к одной из национальных катастроф. Считалось, что Россия потеряла столько русских, Украина – украинцев, Беларусь – белорусов, Грузия – грузин, Армения – армян и др., что говорить отдельно о геноциде евреев не пристало. Гибель советских евреев советская историография рассматривала исключительно в свете противостояния СССР и Германии, а термин «геноцид» первые 15 лет после окончания второй мировой войны предпочитали вообще не употреблять. Предполагалось, что «вина» евреев, погибших в оккупации, заключалась не столько в принадлежности к еврейству, сколько в их «советскости».

В Беларуси, которая наиболее пострадала в годы войны среди других республик СССР, политика геноцида мирных жителей была разработана достаточно подробно4, но при этом не было принято говорить о жертвах среди евреев.

Первые работы по истории Холокоста (главным образом мемуарная литература) появились на идиш, иврите, русском и английском языках уже во второй половине 1940‐х и 1950‐х гг. Они отразили опыт бывших узников, прошедших путь от заключения в гетто до своего спасения и участия в движении Сопротивления5. Эти публикации были наивными, поверхностными и тенденциозными, однако содержали огромный фактический материал, давали ощущение эпохи и до сих пор заставляют сопереживать. В 1960–1990е гг. появились монографии и серьезные научные исследования о Катастрофе восточноевропейского еврейства, изданные, главным образом, в Израиле и странах Запада. Условно их можно разделить на следующие группы:

• канун Холокоста6,

• публикация документов и материалов о нацистской политике в отношении евреев7,

• история гетто8,

• еврейское сопротивление9,

• акции геноцида10.

Западная историография из-за отсутствия архивного материала вынуждена была обходить тему Холокоста все послевоенные годы. В результате образовалась информационная ниша, которая в 1990-е гг. стала быстро заполняться