– Так, давайте без пафоса. От того, что вы будете мне кланяться, проблемы не решатся. Первая проблема: Предел. Мне нужно понять, как с ним обращаться, чтобы он случайно не рухнул. Я пока умею только работать с прорехами. Вторая проблема: прорехи. Их много, и нам нужен Дэваль. Третья проблема: души. Куда они деваются и что задумала Лилит? Четвертая проблема: балеопалы. Кто-то вырезает им сердца, опять же, для Лилит. Пятая проблема: непосредственно, Лилит. Как я понимаю, ее цель – отомстить Вельзевулу, уничтожить Мортрум и навести на Земле свои порядки. Какие именно, пока не знаю, но заранее против. Все?

– Даже если нет, мне и этого хватит, – буркнул Ридж. – Надо что-то делать. Но что? Есть мысли?

– Так, по балеопалам. Кто-то ходит в их мир и вырезает сердца. Будем надеяться, это был Самаэль. Ему же нужно было выпустить Лилит и вернуть ее в тело. Значит, нужна была энергия. Самаэль ушел, убийства должны прекратиться.

– А если не он?

– Тогда извинюсь. И надо будет закрыть архив. Раз души не поступают, то и нечего им пользоваться. Если балеопалов убивал не Самаэль, то настоящий убийца не сможет туда ходить. Сможем?

Тордек кивнул.

– А вот для решения остальных проблем надо вытащить Дэваля.

Ридж посмотрел на меня очень странно: с сомнением и одновременно сочувственно.

– Он провел взаперти во тьме пять лет. Думаешь, он еще жив?

– Я провела несколько месяцев – и довольно быстро восстановилась. Дэваль сильнее. В любом случае нельзя его там оставлять.

– Будут проблемы, – сказал Ридж. Потом расплылся в улыбке: – Обожаю проблемы! Всколыхнуть судебное болотце Мортрума – то, что надо!

– А в чем, собственно, проблема? Разве Повелитель мира мертвых не царь и бог? Сказал: помиловать – и делов. Я думала, Виртрум подчиняется Вельзевулу.

– Теоретически да. Практически Виртруму дарована независимость, с которой они не захотят расставаться. Вельзевул никогда им не указывал. И твой приказ отпустить нашего отверженного принца ввергнет их в шок и возмущение. Тебя-то Вельзевул запер в подвале собственного дома, чтобы потом тихонько выпустить, если отпустит обидка. А вот Самаэль, во-первых, не хотел, чтобы Дэв выбрался. А во-вторых, жаждал показать Мортруму, что ради нашего благополучия не пожалеет и брата. Так что сделал все через суд.

– Значит, едем в Виртрум, вытаскивать Дэва. Сможешь меня отвезти?

– Конечно! – ответил Ридж. – Если пустишь посмотреть на их кислые рожи.

– И еще я хочу увидеть Элизиум.

– Вельзевулу это точно не понравится.

– Вельзевул об этом даже не узнает, потому что единственная ситуация, в которой я открою рот в его присутствии, – это его похороны. И то вряд ли скажу что-то трогательное. Я хочу увидеть, что мы защищаем. И ради чего все это: весь этот мир, отбор душ, стражи, Аид. Хочу знать, что есть что-то хорошее.

– Понятия не имею, где вход в Элизиум. Но, думаю, Дэв знает. Ему многое рассказывала мать. Они были близки. Кстати, а ты не боишься, что вышедший на свободу Дэваль займет не нашу сторону? Он любил Лилит, и она его не меньше.

Что могу сказать? Об этом я не думала. Главное – вытащить его. А если этим самым я подпишу нам всем приговор… что ж, я уже говорила: Мортруму не повезло с Повелительницей. Бывает.

Дальнейшие споры прервал Тордек, причем так глянул на Риджа, что тот сразу умолк. Мне показалось, взгляд магистра означал что-то вроде «не лезь к ней, ты же видишь, что ей нужно его вытащить». И тут Тордек был совершенно прав. Даже если Дэваль в первое же мгновение свободы присоединится к Лилит, я не буду жалеть о его освобождении. Никто не заслуживает провести вечность во тьме.