Селин изменилась в лице и дернулась. Самаэль в ту же секунду разжал руки.

– Ты прекрасно знаешь, что наш брак – требование отца.

– Но нам было хорошо вместе.

– Точно так же тебе было хорошо на маскарадах. Я не заметил разницы.

– Ты не смеешь обвинять меня в этом! Ты придумал эти маскарады, Самаэль! Ты привел меня туда, а теперь говоришь, что я недостаточно хорошая жена из-за них?!

– Всего лишь говорю, что устал. От недовольства отца. От дышащего на ладан Мортрума. От твоих истерик. Я впервые делаю, что хочу. Я свободен.

Он повернулся к архиву, но Селин преградила ему дорогу. Ее бледное лицо на фоне темного камня стены казалось неестественным, как застывшая восковая маска.

– Ты не можешь просто так уйти… Я хочу уйти с тобой! Я же… Я же все делала, все, что ты просил! Я придумала, как избавиться от Аиды, я намекнула Дэву, я переправила на Землю Лилит и… Самаэль, они же убьют меня!

Он долго смотрел на нее, пытаясь вспомнить чувства, которые когда-то испытывал. Они ведь были. Он помнит, что были, но не помнит, какие они. Как будто внутри все выгорело. Остался только остов, но и тот в скором времени разрушит время.

Оттолкнув Селин, он вошел в архив, нарушил его тишину.

Портал уже сиял, и Самаэль мог поклясться: в его глубинах он видел Лилит, с улыбкой ожидающую сына. Она, конечно, знала, что так будет.

«Понимаю твою любовь к миру мертвых, дорогой сын, и нисколько не осуждаю. Если для тебя это важно – стань его Повелителем, защити эту горстку иных. Но поверь мне, Самаэль, однажды ты поймешь, что твое место рядом со мной. Однажды ты осознаешь, что твоя сила может изменить мир. Тогда ты без сожалений оставишь Мортрум. Чтобы вернуться в новый мир. Который в память о прежнем мы назовем… Элизиум».

Кто-то мог бы сказать, что он уходил от отца, которому оказался не нужен. Или от мира, в котором так и не стал королем. Или от жены, от которой испытывал лишь холодное раздражение.

Но на самом деле Самаэль Сонг не уходил от кого-то.

Он всего лишь уходил прочь.

Большая разница, на самом деле.

***

– Прости! Прости-прости-прости! Я не хотел, Аида, Элизиумом клянусь! Я думал, ты – темная душа.

– Я что, похожа да безумдую кровожаддую тварь? – спросила я, зажимая нос.

Стражи вокруг нас уже закончили с темными душами и теперь устраняли последствия прорыва. То, с чем раньше справлялся один Дэваль за пару секунд, теперь делали вдесятером почти полчаса. Ситуация осложнялась тем, что души периодически лезли наружу, не оставляя попыток, хотя концентрация стражей у прорехи уже была критической.

Еще несколько десятков патрулировали улицы на случай, если какая-то из душ в суматохе все же смогла пробиться в Мортрум. Но мой расчет оказался верен: рухнувший кусок замка не позволил монстрам вырваться на свободу и натворить дел.

Зато Ридж не подкачал. И в пылу драки двинул мне прямо в нос. Не сказать чтобы намеренно, конечно, я тоже хороша – кто же выскакивает в разгар битвы из-за угла, спрятав лицо. Но все равно довольно неприятно.

– Ну знаешь, кровожадной твари я бы удивился меньше, чем тебе. И вообще, я не страж. Как умею – так сражаюсь.

Вместо ответа я показала ему большой палец. Теперь вместе с раной на животе болел еще и нос, а во рту чувствовался противный привкус крови.

– Мне правда очень жаль, – вздохнул Ридж.

– Расслабься. Мгновенная карма, – буркнула я. – Что у нас с последствиями? Жертвы есть?

– Пока непонятно. Среди душ точно не должно быть, а стражи еще не все вернулись. Повезло, что эта хрень обрушилась.

– Повезло, – эхом откликнулась я.