Тук… тук… тук…

Ветер стих, и даже океан не шумел. Спенсер прислушалась. Кто-то бродит возле дома?

Тук… тук… тук…

Она быстро села на кровати.

– Кто там?

Из окна открывался вид на песчаный берег. Солнце зашло, и теперь она могла разглядеть вдалеке лишь облезлую деревянную спасательную вышку. На цыпочках Спенсер пробралась в холл. Пусто. Она побежала в гостевую комнату и посмотрела на парадное крыльцо. Никого.

Спенсер провела ладонями по лицу. «Успокойся, – велела она себе. – «Э» вряд ли здесь». Неуверенными шагами она вышла из комнаты и спустилась по лестнице, едва не споткнувшись о стопку пляжных полотенец. Мелисса все еще сидела на диване. В здоровой руке она держала журнал «Архитектурный дайджест», ее травмированная кисть покоилась на огромной бархатной подушке.

– Мелисса, – сказала Спенсер, тяжело дыша. – Мне кажется, у дома кто-то ходит.

Сестра обратила к ней недовольное лицо.

– М-м?

Тук… тук… тук…

– Прислушайся! – Спенсер показала на дверь. – Слышишь?

Хмурясь, Мелисса встала с дивана.

– Что-то слышу. – Она с беспокойством взглянула на Спенсер. – Пойдем в детскую. Оттуда просматривается вся территория вокруг дома.

Сестры проверили и перепроверили, заперты ли двери, и кинулись по лестнице на второй этаж, где располагалась детская. В комнате пахло затхлостью и пылью, и выглядела она так, будто маленькие Мелисса и Спенсер только что выбежали на ужин, вот-вот вернутся и продолжат играть. Вон деревня из конструктора «Лето», которую они собирали целых три недели. По столу разбросаны бусинки и застежки из набора для изготовления самодельных украшений. Тут и там лунки для игры в мини-гольф в помещении; все так же открыт огромный сундук с куклами.

Мелисса первой подскочила к окну. Отодвинула шторы с узором в виде парусников и выглянула в палисадник, выложенный морским стеклом[29] и засаженный тропическими цветами. Оконное стекло глухо звякнуло от прикосновения ее розовой гипсовой повязки.

– Ничего не вижу.

И вдруг они опять услышали: тук… тук… Звук стал громче. Спенсер схватила Мелиссу за руку. Они обе снова прилипли к окну.

Потом у самого основания дома задребезжала водосточная труба, и наконец что-то из нее вывалилось. Это была чайка. Каким-то образом она застряла в трубе, и постукивали, наверное, ее крылья и клюв, пока она силилась выбраться на волю. Отряхивая перышки, птица вперевалку заковыляла прочь.

Спенсер тяжело опустилась на антикварную лошадь-качалку из магазина «ФАО Шварц»[30]. Поначалу вид у Мелиссы был сердитый, но потом уголки ее рта дрогнули. Она фыркнула от смеха.

Спенсер тоже рассмеялась.

– Глупая птица.

– Да уж.

Мелисса протяжно вздохнула. Обвела взглядом комнату – сначала деревню из «Лего», потом шесть больших лошадиных голов-манекенов из игрового набора «Мой маленький пони», стоявших на дальнем столе. Мелисса показала на них.

– Помнишь, как мы размалевывали косметикой пони?

– Конечно.

Миссис Хастингс дарила им все разновидности теней для глаз и губных помад из последней коллекции «Шанель», и они часами экспериментировали с мордочками пони, придавая дымчатый оттенок их глазам и припухлость – губам.

– Ты накладывала тени даже на их ноздри, – подтрунивающим тоном произнесла Мелисса.

Спенсер рассмеялась, погладив лилово-голубую гриву розового пони.

– Мне хотелось, чтобы носы у них были такие же красивые, как и все остальное.

– А это помнишь? – Мелисса подошла к большому сундуку и заглянула в него. – Даже не верится, что у нас было столько кукол.

Там хранились не только куклы, которых было более сотни, от Барби до старинных немецких, которых, пожалуй, не стоило швырять столь небрежно в сундук для игрушек. В сундуке нашлось место еще для массы сопутствующих предметов – одежды, обуви, сумочек, автомобилей, лошадей, декоративных собачек. Спенсер достала Барби в строгом голубом блейзере и зауженной юбке.