До меня донесся неясный шорох.

— Это неважно. Её больше нет, Эльдар. Пора с этим смириться.

Лиза неосознанно повысила голос.

— Ты её не заменишь, — последовал холодный ответ.

— О, да, конечно, — в голосе женщины послышались истерические нотки. — А она, что, заменит? Та, кого ты подобрал на дороге? Марианна, не так ли? Они действительно похожи. Считаешь меня дурой? Думаешь, я не поняла, с чего такое внимание к бродяжке, не помнящей своего прошлого?

Короткую тишину нарушил Климов.

— Ты слишком много выпила, Лиза. Тебе лучше вернуться домой.

— Вот о чём и речь. Ты ни разу не позволил мне переночевать здесь. А эту девицу, которую ты совсем не знаешь, поселил рядом с собой. Хотя, может, я чего-то не знаю? И вы уже познакомились поближе?

Последовал звук короткого удара и женский вскрик. Я надеялась, что после этого, Лиза разозлится, и они расстанутся, дав мне возможность уйти.

Но девушка снова бросилась к Климову:

— Прости, пожалуйста. Сама не понимаю, что говорю. Бей меня, если хочешь, только не бросай, Эльдар. Я так сильно тебя люблю!

Звук поцелуя. Я представила себе, как блондинка обнимает Климова, стараясь прижаться как можно ближе, и на душе стало совсем тоскливо.

— Пойдём, Лиза. Здесь не место для таких разговоров. Кто-нибудь нас может увидеть.

Их шаги давно стихли в глубине коридора, а я по-прежнему стояла у стены, не в силах пошевелиться.

***

Забыв о том, что хотела пить, я медленно вернулась к себе в комнату. Голос Лизы — умоляющий, страстный — и холодные ответы Климова продолжали звучать в ушах. Я словно наяву видела молодую женщину, обнявшую Эльдара с такой силой, словно ей хотелось стать с ним одним целым. И отчего-то это видение причиняло настоящую боль.

«Какое мне до них дело? — снова и снова повторяла я, потирая ноющие виски.  — Даже если она — любовница Климова. Даже если она — ослепительно красива и, судя по одежде и сумке, очень богата. Неужели я надеялась, что наши ровные и почти дружеские отношения с хозяином дома, перерастут во что-то большее?»

Я упала спиной на кровать. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно.

«Дурочка, — думала я. — Такие люди, как Климов, могут выбирать среди самых красивых, умных и обаятельных женщин. Конечно, есть шанс, что их полюбят ради денег, а не ради их самих. Но к Лизе это не относится. Я видела выражение её лица там, в гостиной, когда она смотрела на него. Так притворяться невозможно. Скорее уж, меня можно принять за охотницу за состоянием».

Я включила ночник, и при его слабом свете подошла к зеркалу. Собственное отражение мне не понравилось — лицо слишком бледное, волосы растрепались, глаза горят лихорадочным огнем. Платье заметно помялось, и на юбке —  пятно от вишневого сока.

«Красавица!» — хмыкнула я, невольно сравнивая себя с Лизой. Дело ведь не только во внешности. В Елизавете чувствуется порода, как говорили в старину. Когда каждый жест, каждое движение, каждый взгляд отшлифованы долгими тренировками, и безупречны. Не говоря уже об умении внушить окружающим сознание своего превосходства.  

Не скажу, что Лиза мне понравилась. И всё же, я не могла не отдать ей должного. Они неплохо смотрелись в паре с Климовым: её обаяние и весёлый смех смягчал его мрачность и задумчивость.           

Тут некстати вспомнила о неприятной сцене в коридоре, свидетельницей которой стала, и вздохнула. Так с любимыми женщинами не обращаются. Почему Лиза это терпит? Или до такой степени влюблена, что готова, как собака, лизать жестокую руку хозяина?

«Хватит, — сказала я своему отражению в зеркале. — У тебя достаточно своих проблем, чтобы разбираться в чужих отношениях. Держись подальше от Климова, и всё будет хорошо».