- И воспитание.

- Что «воспитание»? – переспросила я, поднимая свой взгляд на него.

- К твоему списку необходимо добавить воспитание.

- Я думаю, что «воспитание» можно тоже отнеси к той части, где я говорила про родителей, - улыбнулась я, закусывая нижнюю губу.

От этой привычки я избавилась давно, но иногда, в минуты особой нервозности или при важных разговорах, я так делаю.

- Думаешь, двадцать процентов не достаточно, чтобы считаться творцом своей судьбы? – спросил серьезно Артём.

- Не знаю, - честно ответила я, - думаю, что однозначного ответа на твой вопрос не существует. Но скорее всего – да. Вся наша жизнь – это выбор. Наш собственный выбор.

- Но он ограничен, - добавил Артём.

- Не могу понять, согласен ли ты со мной или всё-таки пытаешься переубедить? – рассмеялась я.

Артём тепло улыбнулся и долго смотрел на меня, пока на светофоре горел нам красный свет.

- Я просто с тобой разговариваю. Мне интересно, - ответил Артём спустя минуту.

- Почему ты мне задал такой вопрос? – сменила я тему.

- Некоторые не зависящие от меня вещи в жизни рушат планы. Хочется на что-то гневаться, почему бы и не на судьбу? – грустно ответил Артём, хоть и продолжал улыбаться.

- Может, иногда нужно расслабиться и плыть по течению? - ответила я, ощущая, что разговор идет о чем-то, чего я не знаю.

- Не в моих правилах, - ответил Артём.

Всю дорогу до парка мы разговаривали о судьбе, жизни, несправедливости, равенстве и неравенстве и многом другом. Одна тема всегда цепляла другую. Мы спорили, но не ругались. Доказывали свою точку зрения, заставляя принять другого поражение, или оставались каждый при своем мнении. На самом деле, над этими вопросами будут еще тысячи лет спорить, но так и не найдут ответа.

Мне было очень комфортно с Артёмом, наверное, впервые в жизни такое ощущение возникло с едва знакомым мужчиной. Я понимала, что я не хочу, чтобы наше свидание заканчивалось.

Когда мы доехали, дождь прекратился, оставив за собой только небольшие лужи. В парке было непривычно мало людей. Наверное, всех выгнал дождь. Артём взял меня за руку, и мы медленно пошли вдоль аллеи.

- Хочешь мороженое? – указал мне на киоск Артём кивком головы, - или кофе?

- Знаешь, хочу мороженое, - улыбнулась я.

- Несмотря на то, что твои пальцы мгновенно стали холодными, как только мы вышли на улицу? – уточнил Артём.

- Да! – воскликнула я, рассмеявшись, и потащила Артёма в сторону рожков с мороженым.

- Какое? – спросил меня Артём.

- Я люблю фисташковое, - ответила я.

- Окей.

Артём взял два рожка с фисташковым мороженым. Я поблагодарила Тёму, когда он передал мне любимую с детства сладость, сразу открыла ее и медленно лизнула пломбир. Привыкла не спеша наслаждаться этим холодным десертом. Артём не сводил с меня глаз, только я заметила это не сразу.

- Что? – спросила я, заметив его пристальный и любопытный взгляд.

- У тебя на носу мороженое, - улыбнулся Артём и прежде, чем я успела среагировать, чмокнул в нос.

Я неловко вытерла кончик носа, ощущая, как краска приливает к моему лицу. Артём сделал вид, что не замечает моего смущения. Просто обнял меня за талию и показал на колесо обозрения, ради которого мы и приехали. Мы пошагали в его сторону.

- Знаешь, по данным некоторых рыночных аналитиков, продажи мороженого существенно увеличиваются во время экономических кризисов или войн, - добавил Артём, - просто интересный факт.

- Теперь знаю, - улыбнулась я, - а знаешь, что мороженое рекомендуют тем, у кого часто болит горло?

Артём рассмеялся и отрицательно покачал головой.

- Когда я была маленькая, то у меня часто болело горло, что-то вроде хронического тонзиллита или фарингита, точно не знаю. Мои родители сначала боролись с этим недугом лекарствами, а потом один доктор посоветовал кормить меня мороженым. Представляешь, как я была счастлива? Вместо горьких лекарств - сладкое мороженое. И хоть родители скептически отнеслись к этой затее, все равно решили попробовать. Это сработало. Совсем я не перестала болеть, конечно, но бесконечные больничные прекратились.