– Досками, – подсказал Боря. – Я слышал, полицейские упоминали штукатурку и трухлявые доски.

– Ушам своим не верю! – всплеснула руками тетушка. – Чтоб Фердинанд так опростоволосился – допустил, чтобы у его дома-крепости была трухлявая деревянная стена!

– Он мог не знать об этом, – вступилась за неведомого нам Фердинанда Ирка. – Если эта перегородка на вид была крепкой и стояла там всегда…

– С двадцатых годов девятнадцатого века, – подсказала я, поскольку интересовалась историей желтого домика.

– Да, Федоскины гораздо позже вселились, – кивнула тетушка. И тут же подняла красиво очерченные брови. – Но можно ли было не услышать, как кто-то ломал стену, пусть всего лишь дощатую?

– Там в соседних зданиях ремонт идет, – напомнила я. – Наверняка с утра до вечера соответствующие звуки раздаются. К тому же, если я правильно понимаю, в квартире в тот момент никого не было. Самого Федоскина как раз везли вперед ногами с медалями на подушке, а вдова провожала его в последний путь.

– Что же у них украли, интересно? – вслух задумалась Ирка. – Это ж теперь пропажу будут требовать с нашего Палыча. А вдруг там… не знаю… ведро драгоценных камней!

– Ядра – цельный изумруд, – поддакнула я и глянула на тетю Иду. – Как бы нам узнать, что там за пропажа?

– Вернется из Следкома наша невеста с мамками-няньками, от них и узнаем, – рассудила подруга.

– Как же, так им и расскажут! – усомнилась я. – Нет, надо действовать иначе, – и снова настойчиво посмотрела на тетушку.

– Да. Мы пойдем другим путем, – немного подумав и подергав серебряный локон на виске, постановила она и встала. – Дайте мне пару часов, потом спланируем дальнейшие действия.

– Генерал! Как есть генерал! – любуясь моей родной старушкой, восторженно нашептала Ирка.

Чтобы не мешать тетушке, подруга ушла в светлицу на втором этаже, а мы с Борей взяли пополам такси и поехали к себе в Мурино. Мы с Фаберженком живем по соседству, наши дома в новехоньком жилом комплексе разделяет только внутренний двор.

Крутясь на кухне, я поглядывала на окна квартиры юного родственника и заметила, как они засветились: это означало, что вернулась Джульетта. У нее есть привычка, едва появляясь, включать в жилище полную иллюминацию. Видимо, чтобы сиять, как звезда кино под софитами. Когда Боря дома один, он отдыхает от праздника жизни в тусклом свете телевизора или компьютерного монитора.

Я накормила мужа и сына ужином и, пока мои парни азартно разыгрывали в «Камень, ножницы, бумагу» почетное право мыть посуду, ушла от них в дальний уголок с телефоном.

Хоть я и не надеялась, что следствие поделилось с Мавриковыми – это, кстати говоря, фамилия Бориной подруги и ее родни – ценной информацией, полностью исключать такую вероятность не стоило.

– Я сама хотела тебе позвонить, – приняв мой вызов, сказала Джуля. – Мы, если честно, в растерянности. Нас не пустили к папуле и ничего не объяснили, сказали только, что он задержан по подозрению в совершении ограбления. Вот что за дикость, а? Зачем папуле кого-то грабить, у него своих денег достаточно. Но против него есть улики, а какие – мы тоже не знаем.

– Отпечатки пальцев на люке и потерянная перчатка где-то в чердачном помещении, а то и за проломом в ограбленной квартире, – уверенно предположила я. – Папулю твоего подставили, но мы будем с этим разбираться.

– Как?

– Пока не знаю, но, думаю, завтра уже смогу сказать тебе что-то конкретное.

– Хорошо. – Джуля вздохнула, помолчала и спросила смущенно: – А пока можешь ответить мне на один вопрос? Только хоть ты не смейся.