Какое-то время Крид в бессильной злости сжимал и разжимал кулаки, переводя взгляд с Хорши на коммутатор и обратно. Сейчас у него было огромное желание схватить эту белую коробочку с сенсорными кнопками, и размозжить её о череп менуса.

Орант понял это, и резко схватив друга за локоть, дернул на себя.

- Идем, нам пора.

Слова друга и жесткий захват, сразу же остудили Криду пыл, и дернувшись, так чтобы откинуть руку Оранта, он резко пошел на выход.

Как только двери лифта закрылись, Хорши по старой привычке сжал руку в кулак и начал осенять себя святым кругом, но вспомнив о том, что их творец отвернулся от своих созданий еще несколько столетий назад, тут же поплевал на свою кулак, и помянув судей, да и всех высших заодно, недобрым словом (мысленно конечно же, вслух он бы никогда себе такого не позволил сделать), продолжил собирать сведенья, которые ему поручил сделать владыка.

Вернувшись в свой кабинет, Крид еще долго не мог успокоиться. Он ходил из угла в угол, даже не обращая внимания на своего друга, который прилег на кожаный диван, и задумчиво уставился куда-то в потолок.

Все четыре стихии рвались наружу из мага, причем одновременно: огонь, вода, земля, воздух. Сейчас он мог не только ими управлять, но и даже генерировать. Такое с ним случалось крайне редко, только лишь в моменты повышенной эмоциональности. Ну ооочень повышенной эмоциональности, если быть точным. И все силы мага уходили на то, чтобы бороться с самим собой. Иначе он мог просто разнести все вокруг в пыль, не оставив даже этого здание, не говоря уж о всем городе. Такое уже случалось. Крид это знал и помнил, и повторения не мог себе позволить.

Орант же тем временем пытался прорваться через ментальный заслон к владыке, чтобы хотя бы так с ним попытаться поговорить.

Маг отчетливо понимал, что древний специально их футболил. А еще догадывался, что тот ведет какую-то очередную игру. А игры у их властителя были очень опасные. И чаще всего они вели, как минимум к физической смерти тех, с кем владыка начинал «играть», ну или «проверять на чистоплотность».

А умирать магу совершенно не хотелось.

Нет, душа его никуда не денется, он будет жив, вот только что это за жизнь – без тела?

А еще Орант знал, что обычно менусов лишенных тела держали в коматозном состоянии. Чуть-чуть подкармливали, чтобы те полностью не развоплотились, но полноценной жизни у них уже больше не было. И длилось это ровно столько, сколько считал сам владыка. Именно он решал кому из менусов жить, сколько жить, и как именно жить. Он был для их расы всем. Не зря его почитали даже совет древних. Хоть и вмешивался владыка очень редко, однако – метко.

Правда обычно это касалось лишь тех менусов, которые начинали, как мягко выражался порой владыка – «чудить».

А Орант сказал бы проще – сходить с ума.

Вот только маг ни за собой, ни за своим другом не видел никаких огрехов, из-за которых владыка решил бы их превратить в «коматозников».

И тут одно из двух. Либо это происки их врагов, а врагов из-за своих должностей и решений, которые они очень часто принимали, оба друга нажили за сотни лет очень много, либо... владыка сам начал «чудить».

В первый вариант верилось сильнее, чем во второй. Но Орант был аналитиком и логиком до мозга костей, и старался не исключать ни один, даже самый нелепый вариант развития событий.

И сейчас он пытался выстроить логическую цепочку.

Все началось с девчонки. Как только ему и Криду поручили это дело с пропавшими деньгами, маг сразу почуял подвох. Во-первых, ловить обычных воришек, это, мягко говоря, не их профиль. Но приказ пришел от совета, и раз поручили, значит надо разбираться. И какого же было удивление Оранта, когда он понял, что деньги не так-то и просто найти. В итоге они потратили больше года на поиски какой-то зашуганной девчонки.