От порыва ледяного ветра меня сковало таким холодом, что стало больно дышать. Но у входа и вправду стояло такси. Я не раздумывала. Дернула ручку задней дверцы, нырнула внутрь и тут же оказалась рядом с Вишневским.

– В яхт-клуб «Империя», – мрачно приказал он, и машина сорвалась с места.

– Нет! – сорвалось с моих губ.

– Что «нет»? – Вишневский непонимающе взглянул на меня.

– Отвезите меня домой, пожалуйста! – взмолилась я. – Сегодняшний день и так был из ряда вон…

– Так куда ехать? – повернулся к нам таксист.

– К Летнему театру, – опережая своего ночного попутчика, затараторила я. – Дом сто пять.

Машина тронулась с места. Несколько мгновений я сидела неподвижно и смотрела в темноту за окном. Мне было очень холодно и страшно.

Вишневский не спорил. Откинувшись на спинку сиденья, он с интересом рассматривал меня.

– Зачем ты это сделал? – наконец произнесла я, обхватив плечи руками.

Он приподнял бровь.

– Что сделал?

– Пригласил меня на танец, а потом заказал десерт для нашей семьи.

Вишневский усмехнулся.

– Потому что ты мне понравилась.

– Из-за этого в ресторане открыли стрельбу! Между прочим, твои родственники тоже могли пострадать!

– Поверь, у моих родственников достаточно охраны, а встряхнуться им не помешает. Говорят, стресс помогает активизировать мыслительные процессы, – дерзко подмигнул мне он и коснулся подушечкой пальца моего подбородка. Потянулся ко мне и, прежде чем я успела уклониться, накрыл мои губы властным поцелуем.

Оцепенев от резко нахлынувших чувств, я едва дышала. Поцелуй, как яркая вспышка, лишил меня способности мыслить.

По коже против воли прокатилась волна тепла. Я задрожала. С губ слетел едва слышный изумленный стон. Я попыталась освободиться, но от этого внезапный поцелуй стал только настойчивее. Пытаясь справиться с захлестнувшими меня ощущениями, я таяла в его руках.

Теперь он осторожно и нежно касался губами моего рта, а его руки поглаживали мою спину и плечи.

Оторвавшись на мгновение, он обхватил ладонями мое лицо, и наши губы вновь слились в поцелуе. Его руки скользнули вниз, увлекая за собой тонкие бретели, лаская и поглаживая мои обнаженные плечи. Едва прикрытая тканью грудь постепенно твердела от его мягких прикосновений. Кожа горела огнем.

Вишневский резко привлек меня к себе. Теперь он целовал меня властно и уверенно, безжалостно царапая щетиной шею и плечи. Его горячее дыхание обжигало, лишая меня способности мыслить.

Я растворилась в новых ощущениях, дрожала от возбуждения, а он продолжал терзать мои губы и шею поцелуями…

– Летний театр! – прочистив горло, подчеркнуто громко произнес водитель такси и резко нажал на тормоз.

Вздрогнув, я подняла глаза на Вишневского. Несколько мгновений изумленно рассматривала его, пытаясь осознать произошедшее только что между нами, а потом, резко дернув ручку дверцы, выскочила на тротуар.

На миг обернувшись, я встретилась с пристальным взглядом глаз Вишневского. Такси тронулось с места и через несколько мгновений скрылось в полумраке.

Колючий ветер тут же ударил мне в пылающее лицо, будто отрезвляя. С неба срывался холодный дождь, ледяными иглами колол голые плечи и гнал меня вперед, к любому укрытию. Я дрожала так, что стучали зубы. Уже у подъезда споткнулась о декоративный камень и едва удержала равновесие.

Нащупав дрожащими руками звонок на подъездной двери, я начала отчаянно жать на него. Я солгала водителю, когда попросила отвезти меня домой, что живу рядом с Летним Театром. Здесь жила моя крестная.

– Ну, давай же, открывайся! – Потирая онемевшие от холода плечи, я зло хлопнула ладонью по звонку.