Татьяна Сергеевна бросает взгляд на часы висящие в коридоре.

– Терентьевой еще нет? Ладно, доработай три часа своих. Чтоб полная смена была. И потом – пулей домой. И чтоб два дня я тебя в больнице не наблюдала. Поняла меня?

Потрясающе, блин. Ну и куда мне деваться на эти два дня.

Видимо, все же стоит возвращаться к мыслям о доме из картонной коробки.

– Ну, я могла бы и на сутки заступить, – неуверенно говорю я, но Татьяна Сергеевна резко меня прерывает.

– Я неясно выразилась? После восьми вечера – домой. И да. Тебя Гуляев весь день дожидался.

– Олег Альбертович? Что он хотел? – Я округляю глаза, хотя прекрасно догадываюсь, что речь не о главном враче.

– Нет, – Татьяна Сергеевна качает головой. – Максим Гуляев – его сын. Я тебя правда прикрывала как могла и между нами, – она кладет мне ладонь на плечо и понижает голос. – Он, конечно, красавчик, холостой, но девочка моя, такого бабника еще поискать. Из-за него здесь столько слез пролито было. Поэтому, как бы он тебе сладко не пел, не верь ему.

– Даже не собиралась, – фыркаю я. – Но всë равно, спасибо, за заботу. И кстати, мне он внешне не нравится, – добавляю я.

Что на самом деле не правда.

– Вот и отлично, – довольно кивает Татьяна Сергеевна. – Но зайти всë же надо. Терентьева еще не пришла, а этот Гуляев, сама понимаешь – ВИП.

– Ага, от слова – “випивает всю кровь”, – нарочно коверкаю я слова, но эта шутка заходит Татьяне Сергеевне как и предыдущая.

То есть, никак.

Попрощавшись, я все же ползу в сто пятую палату.

К моему счастью, Гуляев в этот момент разговаривает с кем-то по телефону. Обсуждает какие-то поставки.

Вот и хорошо.

Пусть говорит, а я пока осмотрю его.

Но едва я касаюсь бинтов на груди, Максим ловит мою ладонь и говорит.

– Не там. Ниже.

– На животе? – Хмурюсь я.

После общего наркоза, побочки и правда могут на желудок идти.

– Нет, куколка.

Максим медленно тянет мою руку вниз по одеялу.

– Еще ниже.

– Что вы себе позволяете?!

Я резко вырываю руку и вдруг, комната совершает оборот и если бы не руки Гуляева, я очутилась бы на полу.

– Ой, простите. Не знаю, что это со мной.

– Я тру виски.

– Зато я догадываюсь, – невесело хмыкает Максим. Говорит в трубку. – Позже перезвони. – После чего опускает подбородок. – Радость моя, а ты когда последний раз ела?

Я замираю.

Что? Как он догадался? Я ведь и вправду больше двух суток вообще не успевала поесть.

Точнее, есть было нечего.

6. Глава 6 - Жалость

Кажется, Максим всë читает по моему лицу. Потому что его взгляд мрачнеет.

– Я не понял. Здесь платят настолько мало, что сотрудники могут позволить себе поесть только в день зарплаты?

– Нет, здесь нормально платят, – я опускаю взгляд. – Просто, у меня ведь есть мама.

– Ну, это радует, – невозмутимо кивает Максим. – И?

– Я ведь обязана еë содержать. Она меня родила, воспитала. Теперь уже пора ей возвращать долг за всë это. – Повторяю я. – Поэтому, почти всë я перевожу ей. Себе только на аренду оставляю, еду – где-то рублей четыреста на день. Ну и иногда что-то из вещей купить.

Максим хмурится ещë больше.

– Знаешь, ответственность перед родителями это правильно. Но какая-то странная формулировка – вернуть долг.

– Ну, это просто слова самой мамы. Всего лишь повторяю, – я веду плечом. – Да и вообще, это неважно.

– Важно, если ты в обморок свалишься от недоедания, – Максим поджимает губы и берет телефон. – Ладно, какие у тебя предпочтения? Суши,мясо?

И тут я понимаю, что происходит.

– Вы меня накормить и обогреть решили? Нет уж, спасибо. Обойдусь. Я поем, а потом вы пожизненно будете считать, что я вам обязана и со мной можно делать, что угодно. Вы ведь позаботились обо мне.