– М-мне больно, остановись, прошу, – бездыханное тело парило в воздухе.

Мой рот отчаянно ловил воздух между ударами.

40…

Это число я возненавижу всем сердцем. Я мысленно прокляла  тот лес и тот костер,  приведшие меня к самому дьяволу на растерзание.

Я кричала, пытаясь вразумить его, но это только раззадорило парня. Дыхание Миллера стало прерывистым, будто он наслаждался каждым вдохом. Спина пылала огнем, будто меня зажарили на гриле и отдадут сейчас на съедение. Глаза стали сухими, как песок в пустыне и там не было больше места для слез.

Ощутив освобождение рук, я упала на пол, сдернув к чертовой матери повязку с глаз. Я хотела встретиться с ним взглядом, посмотреть на чудовище, по которому я скучала.

– Я кричала, чтобы ты остановился, ты..– Я опустила голову, не в силах посмотреть в его беспощадные зеленые глаза. – Ты псих, Миллер, ты чертов псих, я тебя ненавижу. Слышишь?Ненавижу.

Я встала с холодного пола и на трясущихся ногах, тащила своё изморенное тело вверх по лестнице.

– И куда ты пошла?

– Мне плевать, только не с тобой рядом.

– Вернись сейчас же.

– А то что? – я стояла к нему спиной, ощущая пронзительный твердый взгляд на моем обнаженном теле. – Снова накажешь?

Он томно вздохнул.

– Живо ко мне.

– О, нет, мой господин. Прошу не нужно, я была хорошей девочкой.

– Ты издеваешься?

Знал бы он, как я на самом деле могу издеваться

Представь, что ты тонешь. Представь, что жизнь заканчивается и те счастливые моменты в твоей жизни попусту исчезают. Кто о тебе вспомнит? Какой твой самый близкий друг придет на могилу оплакивать тебя?

В такие моменты ты осознаешь, что от близких людей остается пустое место. Ты бежишь по первому грустному звонку человека, а он плюет на тебя, дай ты ему волю.

– Мёрф, брат, ты слышишь меня?

И в конце концов у себя остаешься только ты. Именно ты вытянешь себя наружу, на счастливый берег, навстречу новой жизни. Ты и только ты создаешь для себя границы дозволенного, а может живешь без границ.

– Очнись.. да позовите же вы кого-нибудь. Дружок, я тут, Миллер черт тебя дери открой же свои глаза!

И вот ты хватаешься за тонкую нить и находишь силы собраться вновь по частичкам.

– Майкл..

– Кто разрешил тебе умирать? Ты напугал меня.

***

За 6 часов до этого

Я прихожу сюда каждый день, стою как вкопанный в любую погоду. Что мною движет в эти часы, проведенные здесь никто не знает. Зато я чувствую себя живым.

На крыльце школы появляется лучезарная брюнетка в наушниках. Одаривает каждого встречного своей улыбкой и , не стесняясь, напевает песню себе под нос. А я каждый раз иду за ней, слушая её пение. Она словно сирена, а я послушный моряк, потерявшийся в открытом океане.

Мы идем по одному и тому же маршруту, брюнетка пританцовывая спереди, я немного отставая сзади. Она заходит в кондитерскую и бросает свои школьные принадлежности на пустую полку, попутно натягивая фартук.

– Эми, ты опаздываешь уже в какой раз. Еще одно опоздание и придется тебя уволить.

– Простите, я задержалась.

Моя несчастная милая девочка. Ты работаешь сразу после учебы допоздна, когда ты успеваешь отдыхать?

– Здравствуйте, мне пирог с вишней и одно латте.

Эта женщина, откуда не возьмись, взявшаяся, портила мне весь обзор. Облокотившись на дерево, я наблюдал через панорамные окна, как трудится моя пчелка.

Почему моя? Потому что я решил. Она должна достаться только мне и никому другому. Её испуганные глаза должны принадлежать мне. Я готов себя перевязать веревками, чтобы не вырваться и не побежать к ней. Но сейчас рано, слишком рано. Я дождусь нужного момента и ворвусь в её жизнь, перевернув всё вверх дном.