Здесь он снова встретился с Эмилем-Кроликом, который радостно поведал, что правительство Соединенных Штатов прислало в Европу не только солдат, но и большую группу ученых. И ему очень жаль, что он не может сию минуту увидеть, что они там делают.

– Знаешь, – проворчал в ответ Арман, – я уже насмотрелся на то, что способны придумать эти ученые господа. Начинаю думать, что старые добрые времена, когда дрались алебардами и стреляли из луков, были и впрямь не так плохи.

– Но тогда негров, арабов и прочих туземцев не считали за людей вообще!

– А сейчас у них есть все права… в первую очередь право сдохнуть на этой чертовой войне вместе с белыми. И с нами.

– М-да… – Эмиль замялся. – Вот с одной стороны это селение хорошо устроено, вода рядом…

– А что тебе не нравится?

– Горы.

– Разве это горы!

– Всё равно обзора нет.

– На высотах должны быть посты, но ты прав, в этой неразберихе всё может случиться. И посты забудут выставить, и часовые заснут… А городишко, между прочим, прикрывает важное направление.

– Тут мало солдат.

– Должны подойти еще канадцы и, кажется, новозеландцы.

– Хорошо бы. А то тревожно мне.

Арман кивнул. Ему тоже было не по себе с середины вчерашнего дня. Но чем дольше шла война, тем меньше внимания уделялось мнению таких, как он. То, как отмахивался от него генерал Монури накануне Первой Марнской битвы, теперь казалось верхом заинтересованности. Арман вспомнил рассказ Лэрри, как его надежды на научную работу и должность в Адмиралтействе оказались иллюзорными, а сам недавний помощник Резерфорда был отправлен в распоряжение спецслужб, не всегда представлявших, чем он может быть полезен.

Эмиль задумчиво рассматривал покосившуюся каменную башню, которая, наверно, должна была помнить еще финикийцев.

– Что там?

– Наблюдатель сидит, насколько знаю, – пожал плечами Арман.

Эмиль помолчал, потом сказал тихонько:

– А по-моему, его там нет. Там никого нет.

Арман прислушался и понял, что луизианский кролик-оборотень прав. Нету там никого живого. Переглянувшись, они оба со всех ног рванули к башне. Сразу за порогом Арман чуть не споткнулся о два мертвых тела, а потом ему преградил путь рыцарь в ржавой кольчуге, но с опасно блеснувшим мечом. Эмиль выкрикнул фразу на неведомом Арману языке, противник отступил на шаг.

«Умертвие, здешнее, не успокоить – только в камень», – вспомнилась древняя инструкция. Откуда ж ты тут взялся, из крестоносцев небось. И как эти чертовы тевтоны умудрились тебя поднять… Арман полоснул боевым ножом по стене, открывая в ней полость. Эмиль снова обрушил на немецкое особо опасное умертвие, осевшее тут со времен короля Барбароссы, набор гортанных ругательств, а возможно, и вежливую рекомендацию уйти по-хорошему. Арман его родного языка всё равно не знал. Ржавого отшвырнуло аккурат в стенной проем, который тут же сомкнулся.

– Фух! – выдохнул Братец-Кролик. – Быстрее наверх, а то туман ползет, не успеем посмотреть на перевал.

– Туман?! – Француз ринулся по лестнице, прыгая через три ступеньки.

Наблюдатель был мертв, пулеметчик тоже. А наползавший на селение туман вовсе не был облаком, зацепившимся за вершину горы…

– Газовая батарея! Проморгали!

Пока Эмиль пытался подать сигнал тревоги, стуча какими-то железными обломками и крича бессвязно, Арман развернул пулемет в сторону дороги с перевала. Но ни турки, ни немцы не торопились воспользоваться плодами газовой атаки.

– Когда они успели затащить туда баллоны да в таком количестве? – пробормотал Эмиль.

– Это не батарея, – присмотревшись, резюмировал Арман.