Свидетельство М.Н. Тухачевского об окончании четырех классов

Пензенской гимназии № 1. 1909. [РГВИА]

Когда Михаилу исполнилось 18 лет, он поступил в 1-й Московский Императрицы Екатерины II кадетский корпус – в седьмой, выпускной класс. В Высочайше утвержденном положении о кадетских корпусах сказано: «Воспитание в кадетских корпусах, живо проникнутое духом христианского вероучения и строго согласованное с общими началами русского государственного устройства, имеет главной целью подготовление воспитывающихся юношей к будущей службе Государю и Отечеству – посредством постепенной с детского возраста выработки в кадетах тех верных понятий и стремлений, кои служат прочной основой искренней преданности престолу…»^>16 Преданность престолу, как показали последующие события, в Тухачевском воспитать не удалось ни кадетскому корпусу, ни Александровскому училищу.

Н.Н. Кулябко (выпускник Гнесинского училища и, позднее, консерватории, где учился у Н.С. Жиляева), познакомившись с семейством Тухачевских в 1912 году, «не без предубеждения» отнесся к юнкеру Тухачевскому:

«“Будущая опора трона”, – подумал я о нем. Однако не кто иной, как сам Михаил Николаевич, тут же заставил меня усомниться в правильности этого моего предположения. Братья сообщили Михаилу, что они готовятся к посещению Кремлевского дворца, где обязательно будут “августейшие” особы. К моему удивлению, он встретил это сообщение довольно скептически.

– Что же, ты не пойдешь? – удивились братья.

– Меня это не очень интересует, – пожал плечами Михаил и заторопился к себе в училище.

Из дома мы вышли вместе. По дороге завели разговор о революции пятого года. Михаил с острым интересом расспрашивал меня, и я окончательно убедился, что мой спутник – юноша серьезный, думающий, отнюдь не разделяющий верноподданнических взглядов, характерных для большинства кадетов и юнкеров. Постепенно я все больше проникался симпатией к Михаилу Николаевичу. Наши беседы раз от разу становились все более откровенными. Михаил не скрывал своего критического отношения к самодержавию и так называемому “высшему обществу”»^>17.

Директором 1-го Московского кадетского корпуса был генерал В.В. Римский-Корсаков, родственник композитора, высокообразованный, любящий свое дело человек. Благодаря ему корпус – одно из старейших военно-учебных заведений России – стал по уровню знаний своих воспитанников превосходить гимназии и реальные училища. Здесь были отличные преподаватели. Офицеры-воспитатели, особенно имевшие печальный опыт русско-японской войны, стремились развить в своих подопечных чувство национальной чести, долга перед Родиной^>18.

Единственный для Тухачевского учебный год в кадетском корпусе начался 16 августа 1911 года. Тухачевский быстро и с удовольствием втянулся в кадетскую жизнь. Кадетский корпус представлял собой военизированную среднюю школу, причем преподавание и общеобразовательных предметов было поставлено хорошо, направлялось на развитие самостоятельности. Кроме обычных общеобразовательных предметов по программе гимназии, за исключением латыни, полагались следующие внеклассные занятия: строевое обучение, гимнастика, фехтование, плавание, музыка, пение и танцы.

Воспитание основывалось на советах классических педагогических авторитетов – Яна-Амоса Коменского и Жана-Жака Руссо. Характерно, что в качестве одной из целей ставилась выработка скромности и непритязательности в быту. Кадеты объединялись в строевые роты, а в ротах делились на отделения. Руководили ими офицеры-воспитатели. Военные занятия состояли из строевого обучения, стрелковой подготовки, прогулок-экскурсий, подвижных игр. В конце года директор производил строевой смотр и проверку знаний: устраивались состязания по гимнастике