Я слишком рано стала это понимать и пыталась, как могла, исправить отношение к себе. Старалась быть самой хорошей. Но все было напрасно. И вот теперь у папы с мамой будет другой ребенок. Его они будут любить, у него будет все, а меня выставляют не просто в другую школу, в другой город. Меня увозят на другую планету, и бросят там, как никому не нужную вещь.

Слезы текли по щечкам, хотелось убежать и спрятаться под кроватью, чтобы не нашли. Но это бесполезно, папа только сильнее отлупит.

Обувшись, я обречено стояла и ждала папу, размазывая слезы по лицу. Жалобно поглядывала на маму, пытаясь поймать ее взгляд. Но она не смотрела, словно и нет меня уже. Сунув мне в руки рюкзак, она просто вытолкнула меня за шиворот за дверь. Даже не поцеловала на прощание.

Отец, схватив меня за руку, грубо потащил к подъехавшему левиакару. А я смотрела по сторонам и ждала помощи. Может бабушка подоспеет и не отдаст меня. Ведь ей же я нужна, она-то меня любит. Но почему же она просто ушла и не оставила меня себе. Тоже предала, как и все остальные.

Никто не появился и не помешал папе меня затолкнуть в левиакар. Дверь с тихим шипением закрылась, отрезая от остального мира и приближая неизбежное. Папа обозначил на табло управления конечный маршрут – космопорт. И мы поехали.

- Папочка, не отдавай меня в другую школу, я буду самой хорошей, обещаю, – предприняла очередную попытку остаться, мой голос стал хриплым от слез.

- Замолчи, Селена, ты еще маленькая и не понимаешь. Я мужчина и хочу сына. Это все твоя мама, если бы она следила за своими днями, то и не проворонила бы беременность. И был бы у нас первенец мальчик, потом бы и тебя родили. И квота бы была на второго,- бурчал отец. Мое горе его совсем не трогало, глаза его пылали злостью,- Еще и бабка твоя…ну ничего, одумается и сама попросит, чтобы мы вернулись. Не дура же она, от внука отказываться!

- Ну, папочка, ну пожалуйста! Ну, давай вернемся домой, – канючила я, плача и пытаясь забраться отцу на коленки. Обнять его крепко–крепко, чтобы не отпускал. – Я так люблю тебя, ну миленький, любименький! Я буду лучшей доченькой во всей вселенной, - я прижалась к его большой груди и слушала, как бьется родное любимое папочкино сердце. - Поехали домой, ну пожалуйста, поехали обратно.

- Хватит Селена! – отец отпихнул меня на соседнее сидение подальше от себя. – Мы с мамой уже все обсудили. Ты уезжаешь в школу мигуми, а мы отказываемся от родительских прав в пользу сына. Все уже решено и тебя ждут.

Остаток дороги я сидела тихо. Обняв коленочки холодными руками, смотрела в окно на мелькающий город. Ну, в чем я виновата, что девочкой родилась. Я с тоской и болью поглядывала на папу, не хотела я верить, что меня вот так отдадут чужим и забудут. Ведь я знаю, что не приедут меня проведать. Кого отсылают на Землю, тех больше никто не видит. Там закрытые школы, где учат военных теть.

А я быть солдатом никак не хотела.

Я мечтала стать поваром и работать в кондитерской на углу двенадцатой улицы и каждый день кушать самые разные пирожные, какие только захочу. Я хлюпнула носом и отвернулась от отца. За круглым окном левиакара в свете фонарей были видны сложенные из серых темных блоков низкие трехэтажные квадратные дома, и в их окнах горел свет. Мне тоже хотелось оказаться сейчас где-нибудь там, быть чьей-нибудь любимой доченькой. Быть маминой девочкой. Чтобы и косички плести и вместе, вдвоем тортик печь по тем рецептам, что показывают днем по телевизору. И чтобы папа вечером приходил и играл со мной в лошадку, чтобы уроки вместе делали, а по выходным они приходили послушать, как я пою в хоре и всем бы рассказывали, что я их доченька, гордясь мною.