– Я собираюсь пройти испытание и получить статус полноправного гражданина.

Офицер – тот самый, что принимал Крокодила на Раа – чуть заметно поднял брови:

– Можно узнать о ваших мотивах?

– По закону я должен приводить аргументы?

– По закону – нет. Но я не совсем уверен, что вы понимаете суть дела. Нахождение в статусе зависимого оптимально для мигранта. Возможно, у вас есть религиозные ограничения, и некие догмы нарушатся, если вы окажетесь под опекой? В таком случае – мой долг объяснить вам, что статус зависимого…

– Я хочу получить статус равноправного гражданина.

– Вы предупреждены о сложностях теста?

– Да, – сказал Крокодил сквозь зубы.

– В случае, если результат окажется отрицательным, вам будет предоставлена государственная зависимость.

– Ладно.

– Право на испытание предоставляется один раз, безвозмездно, безоговорочно, без возможности пересдачи.

– Да.

– Завтра в семь часов утра вы должны прибыть на сборный пункт. В случае отказа от испытания, – офицер мягко улыбнулся, – просто поставьте меня в известность.

Ранним утром, прохладным до ломоты в костях, Крокодил сошел из монорельсовой кабины на берег реки. Джунгли здесь обрывались, как отрезанные, и начиналось открытое место, песчаный косогор под сиреневатым бледным небом. На песке сидели, подобрав под себя ноги, смуглые подростки – старшему было на вид лет семнадцать.

– Детский сад, – пробормотал себе под нос Крокодил. Подошел к сидящим, вопросительно огляделся; на самом берегу, по щиколотку в воде, стоял босой человек в форменной рубашке Общественной Службы и коротких белых шортах.

– Андрей Строганов, – сказал без вопросительной интонации. Констатировал.

– Я! – Крокодил шутливо отдал честь. Офицер в шортах не понял юмора.

– Отправка через пять минут. Личные вещи оставьте в камере хранения.

– У меня нет личных вещей.

– Хорошо. Ждите.

Подростки на берегу смотрели на него. Они не годились ему в сыновья, но в племянники – с дорогой душой. Или в очень младшие братья; «Братья мои меньшие», – подумал Крокодил и сел в стороне от всех, лицом к воде.

Было холодно. В зеркале неподвижной воды отражалась крохотная искорка, пересекавшая небо. Спутник, а может, целый завод на орбите.

Он почувствовал движение за спиной. Кто-то из подростков хмыкнул; скрипнул песок, Крокодил обернулся и увидел нового претендента – высокого тощего мальчика лет пятнадцати. Крокодил привык уже, что местные жители смуглы, а этот подросток был белый до прозрачности: его волосы, остриженные очень коротко, отливали зеленью. Тоже мигрант?

Офицер общественной службы оглянулся через плечо:

– Тимор-Алк?

– Да, – сказал новоприбывший голосом низким и ломким. Кажется, он специально старался говорить басом.

– Никаких личных вещей, – офицер кивнул на рюкзачок, болтавшийся у парня на плече. – Оставьте в камере хранения.

Кто-то на берегу хихикнул.

Новоприбывший хотел что-то сказать, потом мотнул головой и, развернувшись, зашагал от берега, к единственной хижине, похожей на старый деревенский улей.

Зеркало воды дрогнуло. Из-за поворота реки бесшумно явилась лодка, похожая на гигантскую водомерку: шесть изогнутых лап удерживали по бокам ее два длинных поплавка. На корме стоял человек в форменной рубашке, немолодой, смуглый, босой.

Лодка подошла к берегу. По молчаливой команде подростки разом поднялись и, отряхивая песок, стали по очереди грузиться. Крокодил встал, когда почти все его новые товарищи были уже на борту; осталась свободной только узкая скамейка на носу. Крокодил перемахнул через борт у всех на глазах – не так ловко, как рассчитывал. Показалось ему – или кто-то из сопляков хмыкнул?