Полковник хорошо знал, с каким нетерпением многие сердца ждут известий о пропавших в далекие годы детях, и, полагая, что проявит милосердие, написал следующее послание почтмейстеру Ланкастера, Пенсильвания.

«Логанспорт, Индиана, 20 января 1835 года

Уважаемый господин.

В надежде, что мое сообщение принесет хорошие плоды, пользуюсь случаем сообщить Вам и Вашим согражданам, потомкам первых поселенцев с берегов Саскуэханны, следующую информацию. Если еще есть живые представители семейства Слокам, надеюсь, она может быть им передана с помощью местных печатных изданий.

В индейском племени майами живет пожилая белая женщина, несколько дней назад, когда я остановился в лагере, поведавшая мне, что она была в раннем детстве уведена из дома отца, расположенного на или около реки Саскуэханна, делаварами, которые тогда враждовали с белыми. Она поведала мне, что ее отца звали Слокам, он был квакером, был небольшого роста, субтильного телосложения, имел светлые волосы, много морщин и носил шляпу с широкими полями. Семья жила в полумиле от города, где был расположен форт, в двухэтажном деревянном доме, рядом с которым протекал ручей. Она сказала, что трое делаваров вошли в дом, когда там никого не было, кроме нее и еще двоих или троих ребятишек. Отец и братья в это время занимались заготовкой сена. Индейцы унесли ее в племя, она была принята в семью, вырастившую ее как собственного ребенка. Индейские родители умерли лет сорок назад где-то в Огайо. Потом она вышла замуж за индейца майами, от которого имела четверых детей, двое из которых – дочери – до сих пор живы, и она живет с ними. Ее муж умер, сама она стара, слаба и считает, что долго не проживет.

Эти соображения и заставили ее рассказать свою историю, чего раньше она ни за что бы не сделала, поскольку опасалась, что за ней придут ее родственники и заберут. Она прожила долгую и счастливую жизнь среди индейцев и, если бы не цвет кожи, ничем не отличалась бы от любой индейской скво. Она богата и уважаема, честна и обладает завидным здравомыслием. Ее имя безупречно. Женщина поведала, что ее отец имел большую семью, восемь детей, шестеро, если она правильно помнит, были старше ее, и один ребенок младше. Она не сомневается, что живы их потомки, но считает, что все ее братья и сестры уже мертвы, потому что она сама уже тоже очень стара и близка к могиле, ей около восьмидесяти лет. Она припоминает, что была уведена в плен до двух последних войн. Это, должно быть, означает революционную войну, поскольку война Уэйна и последняя война были после нее. Она уже давно забыла свой родной язык и говорит только по-индейски, который я хорошо понимаю, и потому узнал ее подлинную историю.

Эта женщина забыла свое собственное имя, но помнит, что ее отца звали Слокам и он был квакером. Семья жила где-то на реке Саскуэханна. Я полагал, что Вы сможете поместить какую-то информацию из этого письма в местные газеты, которые имеют шанс попасться на глаза потомкам семьи Слокам, знающим из семейных преданий о том, что семьдесят лет назад их маленькая родственница была уведена из семьи индейцами. Если это произойдет и кто-нибудь из них приедет сюда, я отведу их в племя, где они смогут увидеть живой и здоровой описанную мною старую женщину.

Я не сумел понять, где именно на реке Саскуэханна жило семейство Слокам в период революционной войны, но, возможно, Вы сможете установить это с большей точностью. Надеюсь, Вас заинтересует рассказанная мной история и Вы сможете уведомить братьев и сестер женщины, если они еще живы, а если нет – их детей, что они имеют возможность познакомиться с родственницей, чья судьба была окутана тайной на протяжении семидесяти лет и о которой их безутешные родители пролили немало горьких слез. Они сошли в могилу, так ничего и не узнав о судьбе обожаемой дочери. Меня очень тронула эта история, и я надеюсь, что оставшиеся в живых друзья и родственники семьи благодаря Вашей доброте смогут получить собранную мной информацию. Если я сумею оказаться им чем-нибудь полезным, я целиком в их распоряжении. Надеюсь, Вы простите мою смелость, с которой я, незнакомец, позволил себе обратиться к Вам. Примите заверения в моем глубоком уважении. Ваш покорный слуга