Уровень аргументации смехотворный, основная масса сведений об эпохе попросту игнорируется. Но «зато» появляется еще один способ пересмотреть историю, а от такой возможности Ричард Пайпс никогда не отказывался.

Впрочем, у Пайпса есть еще один аргумент, на этот раз собственного изготовления. «Однако для меня решающим, – пишет Пайпс, – остается другой аргумент: в то время как в Китае и Иране, также покоренными монголами, завоеватели быстро ассимилировались и потеряли свои национальные отличительные особенности, в России этого не произошло.

Отсутствие славянизации “монголов” в России, в то время как в Китае они “китаизировались”, а в Иране “иранизировались”, указывает на их более высокий (! – В. М.) культурный уровень в сравнении с русскими, поскольку, как правило, народы с более высоким культурным уровнем не ассимилируются среди народов с более низкой культурой. Как полагают этимологи, в связях типа монголо-русских влияние обладает направленностью от монголов к русским, а не наоборот».

В общем, монголы на Руси не ассимилировались, а вот русские от монголов переняли так много, что и после выхода России из-под власти татар порядки в ней остались татарские. Другого-то было не дано.

Бредни Пайпса и Шпулера – прекрасный пример того, как отрицаются или извращаются факты в угоду надуманной схеме. Сочиняя монголов-культуртрегеров, Пайпс то ли делает вид, что не знает, то ли намеренно игнорирует многочисленные факты запустения русских земель, передвижения Руси на северо-восток с разоренного и почти полностью вырубленного юга. Он не замечает того, что хозяйство Руси после монголов примитивизировалось. Исследования академика Рыбакова показали, что после монголов уменьшилось число ремесленных специализаций, исчезли многие изделия ремесленников Древней Руси, требовавшие особо высокой квалификации[123].

Ну а политика вывоза ремесленников из всех захваченных стран в Монголию или в столицу Золотой Орды, Сарай, подробно описана даже в институтских учебниках. И что за ней стоит, хорошо известно: отсутствие у монголов собственного ремесленного посада[124].

Выдумывая, будто татары не ассимилировались на Руси, Пайпс особенно сильно подставляется. Не меньше трети феодальной аристократии и вообще ярких, известных людей Руси XIV–XV веков – татарского происхождения. Перечислять семьи и роды не имеет смысла, тем более что, рассказывая о Казанском ханстве, мы невольно с ними столкнемся. Назовем пока такого известного в России святого, как Пафнутий, основателя Боровского монастыря. Сведения о нем есть в доступном всем источнике – Православном календаре: «Преподобный Пафнутий Боровский родился в 1394 году в селе Кудинове, недалеко от Боровска, при крещении был назван Парфением. Его отец Иоанн был сыном крестившегося татарина-баскака Мартина, мать Парфения носила имя Фотиния. Двадцати лет Парфений оставил родительский дом и в 1414 году принял постриг с именем Пафнутий в Покровском монастыре на Высоком от настоятеля Маркелла».

Итак, русский православный святой – внук баскака, оставившего Орду и прижившегося на Руси. Где вы, господин Пайпс?

Точно так же и евразийцы, рассказывая сказочки о русско-степной и особенно русско-татарской идиллии, вынужденно игнорируют факты. Уже о половцах и печенегах в летописях Древней Руси упоминали как о «поганых» и о «горе степном». В «Слове о полку Игореве» сказано:

«О каком-то культурном взаимодействии Руси и татарщины можно говорить, опять-таки лишь закрыв глаза на длинный ряд красноречивых свидетельств… что русское национальное самосознание вырастало не на почве тяготения к татарщине, а прямо наоборот, на почве возмущения татарским игом и сознательного отталкивания от татарщины, как от чужеродного тела в русской жизни. Это чувство объединяло всех русских людей от простой деревенской женщины, пугавшей своего ребенка “злым татарином”, до монаха-летописца, именовавшего татар не иначе как “безбожными агарянами”, и до любого из князей, неизменно заканчивавшего все свои правительственные грамоты выражением на то, что Бог “переменит Орду”.