Наша вторая попытка найти квартиру тоже оказалась неудачной. Агент по продаже недвижимости позвонил нам и предложил посмотреть двухкомнатную квартиру в Алтуфьево, на севере города, «не слишком далеко от метро». Те, кто жил в Москве, знают, что Алтуфьево – это очень далекий от центра район (20 км по прямой), а квартира оказалась в двадцати минутах ходьбы от метро. Когда мы подошли к дому в темноте, в десять часов вечера, я не знал, нужно ли вообще смотреть эту квартиру. Мне не хотелось каждый день идти двадцать минут по льду до метро, оскальзываясь и падая.

В подъезде мы встретили мужчину с мусорным пакетом и маленькой собачкой; он пошатнулся немного и смерил меня подозрительным взглядом.

Квартира находилась на последнем этаже изношенного здания. Входная дверь была открыта, и окна тоже. Двери распухли от влаги и не закрывались, ванную комнату, очевидно, не чистили со времен распада СССР, и вся квартира оказалась настолько обшарпанной и грязной, что я задумался, может ли вообще здесь жить человек. Там невыносимо воняло – наш риелтор сказал, что это запах смерти: «Старый владелец скончался совсем недавно». После этого он добавил: «Квартира свободна, можете въезжать на этой неделе, аренда тридцать пять тысяч рублей». В тот момент я подумал, что теперь мы – жертвы розыгрыша и нас снимает скрытая камера.

Бледный от гнева и ненависти, я подошел к риелтору. Я не мог даже говорить на русском, Евгения переводила:

– У вас есть жена? Честно, у вас есть жена? Вы сказали бы своей жене жить здесь? Вы думаете, она согласилась бы?

Агент, не стесняясь, ответил:

– Вы что, конечно, нет!

Я потерял дар речи. Мне попытались сдать в аренду эту вонючую, разрушенную квартиру по заоблачной стоимости, эта афера не сработала, и я не услышал ни оправданий, ни объяснений – ничего. Разозленный и усталый, я начал беспокоиться, удастся ли нам вообще найти квартиру в Москве. На следующий день Евгения перезвонила в агентство и изругала менеджера, напоминая ему, что мы – «люди, которые хотели жить в приличном месте». Агент ограничился загадочным: «Я вас понял», – но нам никто не перезвонил.

Третья попытка наконец оказалась успешной. Мы нашли большое агентство, риелтор сразу поняла наши требования и нашла квартиру, подходящую по цене и расположенную близко от метро. Конечно, мы отправились на встречу, полные подозрений – новый дом, недалеко от центра… Тогда я еще не понял, что это знак судьбы. Когда я увидел это квартал впервые, под снегом, он показался мне таким же, как и другие спальные районы города. Я не мог и представить себе, как там будет приятно жить и зимой, и летом.

Дом стоял действительно рядом со станцией метро, а квартира оказалась новой и очень чистой. Хозяева вначале несколько опасались нашей странноватой, на их взгляд, франко-русской семьи, – женщина так и откровенно нервничала, и очень внимательно следила за нами. Теперь я понимаю, что могло их беспокоить. В России такие пары часто бывают неравными: иностранец, очарованный русской красоткой, и женщина, которая не очень хорошо знает, чего хочет в жизни. Часто такие союзы заканчиваются разводами, и, безусловно, хозяйка квартиры могла подумать о нас: «Они разойдутся, бросят квартиру, не заплатят за проживание, все запачкают и поломают». К счастью, владелец оказался карелом, как и Евгения, и между ними моментально возникла симпатия, весьма способствующая диалогу. Мы быстро пришли к соглашению и в дальнейшем не знали никаких проблем с хозяевами квартиры. Они оказались надежными, правильными и дружелюбными людьми.