Либеральное, лишенное догматизма отношение к вере сохраняется и в наши дни. На буфете в доме моего дядюшки в Гуанчжоу статуэтка смеющегося Будды прекрасно уживается с изображениями трех жизнерадостных даосских божеств по имени Фу, Лу и Шоу. Они олицетворяют соответственно счастье, достаток и здоровье. Еще одно популярное в Китае буддийское божество – облаченная в белые одежды богиня милосердия Гуаньинь, обликом своим напоминающая Деву Марию.

Религиозный синкретизм такого рода чужероден для западной традиции. В своей знаковой статье 1993 года американский политолог Сэмюэль Хаттингтон предрекает «Столкновение цивилизаций», основываясь отчасти на логической несопоставимости религиозных убеждений. «Человек может быть по крови наполовину французом и наполовину арабом, он даже может иметь двойное гражданство, – пишет Хаттингтон, – [но] гораздо труднее быть наполовину католиком, а наполовину мусульманином». В европейско-американском сознании это утверждение, возможно, представляется самоочевидным. В Китае, как мы видим, это ни в коей мере не очевидно.

Нам сложно представить, что Китай мог абсорбировать эти столь различные религии, не испытав при этом опустошительных религиозных войн. Нам проще понять Китай, сделав акцент на одной лишь линии в китайском духовном наследии, чаще всего на конфуцианстве или даосизме, поэтому мы игнорируем другие конфессии или придаем им меньшее значение, чем они того заслуживают. Но не может ли тут существовать еще одна, менее уважительная причина?

Корни того, что мы видим в настоящем, следует искать в прошлом, а точнее – в старых оскорблениях. В середине XIX века Джон Стюарт Милль описывает китайцев как народ, неспособный к переменам. «Они застыли – и находятся в этом состоянии на протяжении тысячелетий, – заявляет он. – Они преуспели… в создании нации, все члены которой одинаковы, все в своих мыслях и поведении руководствуются одними и теми же правилами и принципами». Эту мысль подхватывает историк Леопольд фон Ранке, называя китайцев «народом вечного оцепенения». А немецкий поэт Иоганн Готфрид фон Гердер представляет Китай в образе «набальзамированной мумии, обернутой в шелк и расписанной иероглифами».

В подобных характеристиках недостатка никогда не было. Джоанна Уэлли-Коэн отмечает, что существует достаточное количество свидетельств, относящихся к концу XVIII века, ко времени, когда миссия Маккартни потерпела провал, что китайские правители вовсе не отворачивались от достижений Запада. Однако европейцы использовали резкий отказ Цяньлуна от переговоров в качестве однозначного доказательства китайского менталитета, характеризующегося «прочно укоренившейся ксенофобией и сопутствующим ей противостоянием прогрессу… В век прогресса отсюда напрашивался вывод, что китайцы – существа низшего порядка».

Предрассудки порождают жестокость. Культурное «высокомерие» китайцев превратилось в риторическую фигуру, использовавшуюся для публичного оправдания карательных экспедиций, целью которых было открытие Китая для опиумной торговли. В номере за 1841 год «Таймс» побуждает британских военных использовать средства устрашения для исправления присущих китайцам пороков. «Лишь тогда можно надеяться, что отступят столь глубоко укорененные высокомерие и самоуверенность, когда будут применены средства, граничащие с абсолютным террором», – громогласно заявляет газета.

Культурный застой считался достаточным оправданием для империализма. Популярные писатели вроде уже упомянутого нами Чарлза Диккенса помогали донести идею до широкой публики. Христиане в самом Китае были не столь кровожадны, но многие из них тем не менее соглашались с идеей в принципе. В конце 1850‑х, во время Второй опиумной войны, протестантское миссионерское лобби в Британии настаивало, что, несмотря на искреннее сожаление, вторжение необходимо. «Мы рыдаем над страданиями, ими [китайцами] переживаемыми, но мы не можем закрывать глаза на то, что лишь вооруженное вторжение извне может открыть путь Евангелию, – говорится в журнале. – Если гордыня ведет к разрушению, а дух высокомерия – к падению, то рано или поздно должно последовать неотвратимое наказание извне». Спустя сорок с лишним лет американские миссионеры проповедовали все с тех же позиций силы. «Реформирование Китая изнутри невозможно», – настаивает Артур Хендерсон Смит в 1894 году. «Христианская цивилизация», по терминологии Смита, должна быть установлена в стране европейцами.