Религия Египта в большей степени, чем другие развитые древние религии, построена на учении о будущей жизни. Впечатляющие своим великолепием и размерами гробницы, сложные обряды, удивительная мифология, высочайший авторитет жрецов – все эти черты египетской культуры теснейшим образом связаны с представлениями о бессмертии души.

Для египтянина душа, лишенная тела, не была просто призрачным его подобием, как считала классическая античность, нет, будущая жизнь являлась прямым продолжением жизни земной; праведный человек, занявший свое место в новом мире, оказывался окружен своими же родичами, друзьями, работниками, и его занятия и развлечения весьма походили на прежние. Судьбой злого было исчезновение; он становился жертвой невидимого чудовища по имени Пожиратель душ.

И вот, когда Греция и Рим впервые заинтересовались представлениями кельтов, их поразило прежде всего учение о посмертной жизни, которое, по словам галлов, исповедовали друиды. Народы классической древности верили в бессмертие души; но что представляют собой души умерших у Гомера, в этой библии греков! Перед нами – какие-то выродившиеся, заблудшие, лишенные человеческого облика создания. Возьмем хотя бы описание того, как Гермес ведет в Аид души убитых Одиссеем женихов:

Древние авторы чувствовали, что кельтские представления о загробной жизни являют собой нечто совершенно другое, нечто одновременно и более возвышенное, и более реалистичное; утверждалось, что человек после смерти остается тем же, каким был при жизни, сохраняя все прежние личные связи. Римляне с изумлением отмечали, что кельт может дать деньги в обмен на обещание получить их обратно в будущей жизни[51]. Это совершенно египетская концепция. Такая аналогия пришла в голову и Диодору (кн. 5), ибо ничего похожего в других местах он не встречал.

Многие античные писатели полагали, что кельтская идея бессмертия души воплощает в себе восточные представления о переселении душ, и была даже придумана теория, согласно которой кельты узнали это учение от Пифагора. Так, Цезарь (VI, 14) говорит: «Больше всего стараются друиды укрепить убеждение в бессмертии души: душа, по их учению, переходит по смерти одного тела в другое». Также и Диодор: «…у них пользуется популярностью учение Пифагора, согласно которому души людей бессмертны и некоторое время спустя они живут снова, поскольку душа их входит в другое тело» (Диодор. Историческая библиотека, V, 28). Следы этих представлений действительно присутствуют в ирландской легенде. Так, ирландский вождь Монган – историческое лицо, смерть которого зафиксирована в 625 г. н. э., спорит по поводу места гибели короля по имени Фотад, сраженного в битве с легендарным героем Финном Мак Кумалом в III в. Он доказывает свою правоту, призвав из потустороннего мира призрак Кайльте, убившего Фотада, и тот точно описывает, где расположено захоронение и что находится внутри него. Он начинает свой рассказ с того, что говорит Монгану: «Мы были с тобой», а затем, повернувшись к собравшимся: «Мы были с Финном, пришедшим из Альбы…» – «Тише, – говорит Монган, – ты не должен раскрывать тайну». Тайна, конечно, заключается в том, что Монган – перевоплощение Финна