Миг, и в руках моих вновь заблестели розовые стразы, а на головах принцесс – голубой цирконий, и Двор «Дьяволов» занял положенные места, а если кому требуется спросить, кто же стал королем, тот, значит, просто пропустил весь рассказ мой мимо ушей.

После этого матч промелькнул, точно в кино. Бобби просто не мог мяча в руках удержать. Казалось, он всей душой разобижен: отчего вдруг изменник-мяч предпочел ему какого-то хулигана в кожаной куртке, у которого даже пикапа своего нет? А уж посмотришь, как он заново перебирает, перестраивает в голове давным-давно сложившийся список колледжей – прямо-таки сердце разрывается! Однако мы победили со счетом 24:7, и Койот увел Бобби Жао с поля: да ну, дескать, не расстраивайся, подумаешь – один проигрыш, а перед тем, как поехать праздновать победу, я видела их обоих под трибунами. Стояли они там, в тайном, темном мирке, прижавшись лбом ко лбу, обнимали друг друга так, точно каждому хочется пробраться к самому сердцу другого, их шлемы лежали у ног, точно короны древних, и выглядело все это просто прекрасно.

После этого нам уж ничто не могло помешать. Ни вестбрукские «Вороны», ни эшлендские «Крокодилы», ни «Опоссумы» из Белла Виста. Ставь всех их в рядок и гляди, как падают. Другого никто и не ждал.

Кажется, мы проходили тригонометрию, или Мелвилла, или науку о Земле. Кажется, сдали экзамены. Кажется, и родители у нас имелись, но провалиться мне, если в тот год все это производило на нас хоть самое ничтожное впечатление. Мы будто бы жили в непрошибаемом пузыре, в снежном шаре, только внутри ярко сияло солнце, а победа всегда оставалась за нами – ну, разве что без прогулок оставят за заваленный промежуточный тест по биологии или штраф за превышение скорости, или (а вот это уже куда хуже) застав за нюханьем зеленой волшебной пыльцы, раздобытой тебе Койотом, – но на самом деле ничего действительно страшного не случалось. Настанет следующий вечер – и ты, как всегда, снова у озера. После матча с «Воронами» Грег Найт (раннинбек[20], № 46) и Джонни Томпсон (корнербек[21], № 22) выпили по полглотка какой-то штуки, намешанной Койотом в шляпке от желудя, и врезались друг в друга на машинах, на всем ходу крича в окна: «Слабак!» – будто на дворе снова пятидесятые, а у финишной черты их ждет, чтобы махнуть носовым платком, какая-нибудь девица. Но нет, все кончилось грохотом, лязгом, скрежетом смятых капотов и долгим, протяжным гудком (это Грег ткнулся лбом в переключатель звукового сигнала).

Но даже после всего этого оба попросту встали, взялись за руки да пошли, а Койот разом встрял посредине: дескать, вот это круто, давайте еще разок?! А на следующий день их «камри» въехали на стоянку, как ни в чем не бывало.

Одним словом, ничто нас в то время не трогало. Все взгляды были устремлены в сторону «Буревестников».

У «Буревестников» не было ни Бобби Жао, ни бывшего выпускника, «звезды», вернувшейся в город спустя десять лет в ореоле славы, с перстнем Суперкубка на пальце. Каждый из «Буревестников» был частью единого механизма, легко, без проблем, без сожалений, заменяемой свеженьким, с пылу с жару новичком. Все они двигались, как один и думали, как один, все они были стаей, неизменно нацеленной в одну точку. Так они выиграли шесть первенств штата, так за последние десять лет отправили трех квотербеков в НФЛ. Ненавидеть среди них было некого – кроме единой, огромной стаи птиц-громовержцев,[22] затмившей наш крохотный небосвод.

К Рождеству девчонки Койота начали явно выделяться среди остальных.