Глупо, как же глупо!

Ведь бесплатный сыр бывает только в мышеловке!

Уж мне ли этого не знать?

Мои руки дрожат. Пульс бешено стучит в ушах. Я должна убраться отсюда как можно скорее!

Наспех покидав в сумку одежду, я надеваю кофту, обуваюсь и сбегаю по лестнице. На первом этаже быстро осматриваюсь, нет ли кого, и пытаюсь найти брелок с ключами, так беспечно оставленный вчера на деревянной полочке-ключнице. Но, не найдя ключи, выхожу на террасу.

Сумка падает к ногам, и я холодею изнутри от какого-то удушающего липкого ощущения.

Моей машины нет на месте…

Только не это.

От страха и неопределенности у меня деревенеют ноги, на лбу выступает испарина. Тяжело дыша, я торопливо спускаюсь по ступеням, и тут меня окликает Андрей:

— Доброе утро!

— Где моя машина?! — набрасываюсь на него с ходу.

Мужчина хмурит темные брови.

— Клим ее отогнал в гараж. Мы же вчера договаривались.

— О чем?! — нетерпеливо рычу.

— О том, что он посмотрит коробку, — спокойным тоном объясняет Андрей. — Не переживай, мой парень знает, что делает. Мы загнали машину на яму и сняли коробку.

— Как… уже? — изумленно выдыхаю.

Мои плечи опускаются.

— Я же говорил, что мы встаем очень рано, — напоминает Андрей. — Дело – дрянь, Вик. Еще немного, и она бы полетела у тебя к чертям. Все удивляюсь, как ты столько на ней проехала, — поражается он.

Я медленно выдыхаю, стараясь успокоиться и не подавать вида, насколько я взвинчена. Тому же способствует доброжелательный взгляд Боголюбова и деловитый тон.

— И… когда вы закончите? — спрашиваю, вглядываясь в его глаза.

— Трудно сказать. Нужны новые запчасти. Я планировал ехать в город недели через две. Ну тебе же не горит?

— Нет. Конечно, — отвечаю не своим голосом.

— А в Сосновку я тебя свожу сегодня, как и обещал… Ты уже позавтракала? — заботливо интересуется мужчина.

Я качаю головой.

— Нет. Еще. Не успела.

— Иди поешь, свари себе кофе. Клим испек свежий хлеб. На столе есть вареные яйца, в холодильнике – бери, что нужно. А потом выходи, я буду в питомнике. Покажу тебе заимку.

Пока Андрей говорит, я прислушиваюсь к его интонации, внимательно наблюдаю за мимикой, пытаясь уловить хотя бы намек на всю ту грязь, которую уже успела нафантазировать о Боголюбове. Но мужчина совсем не производит впечатление лицемера.

Горловина его серо-синей футболки пропиталась потом, коричневые ботинки покрыты пылью, на руках и шее бугрятся жилы, подчеркивая, что этот мужчина трудился с самого раннего утра.

На смену панике приходит смущение.

— Хорошо, — я опускаю взгляд.

А щеки снова пылают.

— Забыл сказать, у нас баллонный газ. Тебе показать, как пользоваться плитой?

— Да. Но не сейчас, смотрю, ты занят. Обойдусь без кофе.

— Ну как скажешь.

Мы с Андреем расходимся в разные стороны. Я бегом поднимаюсь на террасу, хватаю сумку и затаскиваю ее в дом.

Не знаю, что на меня нашло. Какое-то безумие.

Может быть, и не было никаких взглядов, а мой разум просто издевается надо мной. Что до машины – ведь я прекрасно знала, что она ездит на честном слове. Да и некуда мне ехать. Некуда!

Успокаивая себя, я отношу сумку обратно в комнату, затем быстро принимаю душ. Завтракаю на ходу вареными яйцами, свежим, еще теплым, хлебом и сыром, и запиваю все стаканом воды. На кофе действительно нет времени. Я и так проспала почти до обеда.

После завтрака навожу порядок на столе, убираю крошки и переобуваюсь в кроссовки.

Солнце уже высоко и печет изо всех сил. Я стараюсь идти в тени сосен и берез. С правой стороны замечаю огороженный сеткой участок, на котором стоит несколько теплиц, видны ухоженные грядки. Слева территория тоже огорожена высоким забором, а за ним располагается довольно просторная площадка и сами загоны. Несколько молодых хасок резвятся на площадке.