Правитель закончил с кофе, отставив пустой стакан, а к своей фиолетовой жидкости даже не притронулся. Он взял чёрный тренч с кровати и направился прочь из комнаты, я последовала за ним. Думала, пришелец меня выпроводит и засядет в кабинете, но нет.

– Идём, – позвал меня Рюпализ, спускаясь вниз, что было странно, я вообще не слышала, чтобы правитель покидал свой этаж.

Оказалось, покидал и довольно часто, ибо этажом ниже располагалась огромная лаборатория с навороченной техникой, кучей датчиков и множеством сенсорных экранов. Вот они, инопланетные технологии в полной красе. Значит, правитель на своём этаже живёт, словно в прошлом веке, а тут ниже всё самое современное. Комната наполнена синим светом, он исходил от потолочных плит, светильников при этом я не видела.

Рюпализ сел за компьютер и начал что-то набивать на прозрачной сенсорной клавиатуре, в то время как я осматривала лабораторию. Она была огромной и занимала весь этаж башни, меня никто не останавливал, и я вдоволь нагулялась по новому объекту, открыв для себя много интересных установок, о назначение которых даже не догадывалась. Но смотреть на них мне понравилось, я словно оказалась внутри кинофильма о будущем.

– Я закончил, расскажешь мне ещё что-нибудь о Земле? – повернувшись на крутящемся кресле в мою сторону, попросил правитель, он очень сильно интересовался планетой и любил слушать.

– Что именно вам рассказать? – уточнила я, мысленно начиная перебирать темы и варианты.

– А мне показалось, мы перешли на «ты», – произнёс Рюпализ, и я поняла: мужчина тогда заметил невольно выскользнувшее у меня слово.

– Я случайно тогда обратилась к вам так. Вы правитель, а я рабыня порабощённой вами планеты, – сказала я, как-то гневно посмотрев на него.

– Можешь на ты, мне так даже больше нравится. Расскажи о своей семье, – предложил он неожиданно.

В сердце больно кольнуло, стоило ему упомянуть семью. Нет, в их гибели я упрекнуть его не могу, мои родители погибли в автомобильной катастрофе за четыре года до вторжения. Но у меня ведь был жених, я собиралась выйти замуж, правда, в последнее время всё чаще и чаще ловлю себя на мысли, что совсем не вспоминаю Сергея. Наши беседы с правителем вытесняли их.

Решившись, я рассказала ему о детстве, о своей жизни в городе, о том, как гостила у бабушки на каникулах, что любила делать, как по вечерам фотографировала закат и ещё о многом. Как будто заново пережила те близкие сердцу мгновения.

Что такое уборка, я уже почти забыла и давно не таскала повсюду с собой ведро и тряпку. Наши встречи стали ежедневными, теперь я не только рассказывала правителю о земной жизни, но и порой помогала, подавая какие-то инструменты или реактивы. Он периодически ставил разные опыты и, судя по выражению его лица, часто неудачные. Ещё я стала периодически подворовывать на кухне ту или иную еду и приносить Рюпализу, после кофе он загорелся идеей попробовать как можно больше земных продуктов. Меня, конечно, мучил вопрос: почему тот сам просто возьмёт и не покинет башню. Ведь за её пределами, не сомневаюсь, можно достать более вкусные продукты. Но спрашивать я не стала, решив, что дело в вышестоящем начальстве, наверное, они против такого самоуправства.

Сегодня правитель усердно рисовал на доске схемы, мел, вообще, был излюбленным средством передачи информации. Закончив с подсчётами, он слишком резко развернулся и уронил лежащие на краю бумаги, и те ворохом осенних листьев упали на пол. Я тут же соскочила с кресла, чтобы собрать их, и правитель тоже согнулся на корточки, помогая мне. А когда все листы были возвращены на место, мы оказались с ним неприлично близко.