Так, по делу от 28 апреля 1999 г. № 215/1993 иск был предъявлен турецкой фирмой к органу исполнительной власти субъекта РФ в связи с неполной оплатой товара, поставленного по контракту международной купли-продажи, заключенному 1 февраля 1995 г. Со стороны покупателя контракт был подписан хозяйствующим субъектом и органом исполнительной власти субъекта РФ. Истец требовал погашения задолженности за частично неоплаченный товар, а также возмещения упущенной выгоды в связи с просрочкой платежа.

Ответчиком был поставлен вопрос о признании арбитражной оговорки контракта недействительной и непризнании им компетенции МКАС, поскольку иск предъявлен к органу исполнительной власти, не являющемуся коммерческой организацией и не занимающемуся предпринимательской деятельностью, а также не имеющему коммерческих предприятий.

В решении, вынесенном МКАС, было указано следующее:

«1. Пункт 9 контракта сторон от 1 февраля 1995 г. предусматривает рассмотрение споров и разногласий, которые могут возникнуть из контракта или в связи с ним, Арбитражным судом при Торгово-промышленной палате РФ в Москве, который был переименован в МКАС.

С учетом этих положений, рассмотрев заявление ответчика об отсутствии якобы компетенции МКАС в разрешении дела, а также принимая во внимание то обстоятельство, что в своем отзыве от 1 февраля 1999 г. ответчик не только не возражал против компетенции МКАС, но и признал в основном исковые требования, состав арбитража констатировал свою компетенцию.

Не приняты во внимание доводы, приведенные ответчиком против компетенции МКАС в его заявлении, врученном составу арбитража в заседании 28 апреля 1999 г., суть которых в том, что ответчик как региональный орган исполнительной власти сам не является коммерческой организацией, не занимается предпринимательской деятельностью, не имеет коммерческих предприятий и потому вообще не может быть участником данного процесса.

МКАС исходил из следующего. Положения ст. 1 Закона об арбитраже, п. 2 Положения о МКАС не содержат каких-либо исключений из компетенции МКАС в отношении органов исполнительной власти. Подобные органы, вступая в гражданско-правовые, в частности внешнеторговые отношения, являются обычными участниками этих отношений со всеми вытекающими из этого последствиями, в том числе и в части, касающейся рассмотрения споров с их участием. На этом основании МКАС пришел к выводу, что обладает компетенцией в рассмотрении настоящего дела[59].

Во-вторых, когда оспаривается действительность сделки, в связи с которой заключено арбитражное соглашение, т. е. когда встает вопрос о самостоятельности арбитражного соглашения, о том, сохраняет ли оно силу в конкретном случае и вправе ли арбитраж рассматривать вопрос о действительности основной сделки и выносить решение по существу.

Так, по делу от 14 февраля 2006 № 7/2005 иск был предъявлен российской организацией (продавец) к нидерландской фирме (покупатель) в связи с неполной оплатой товара, поставленного по контракту, заключенному сторонами 11 октября 2004 г. Истец требовал взыскания с ответчика суммы недоплаты, процентов годовых за пользование чужими денежными средствами, а также возмещения расходов по уплате арбитражного сбора.

Ответчик оспаривал компетенцию МКАС рассматривать данный спор. Он утверждал, что подписанные сторонами контракт и Общие условия поставок, в которых содержится арбитражная оговорка, не имеют официальной силы и не могут рассматриваться как юридически значимые документы, поскольку контракт является притворной сделкой, заключенной сторонами лишь для соблюдения формальностей в процессе осуществления оплаты за товар, поставляемый третьим лицам. Фактически же ответчик, по заявлению, выполнял роль агента на основании агентского соглашения, заключенного им с совместным советско-американским предприятием.