– Ладно, думай, не буду тебя подгонять. Но учти. Чем дольше мы копаемся, тем сложнее будет. Все сладкие места расхватывают, как горячие пирожки. Я, хотя, пирожки не люблю, но смысл ты понял. Чё у тебя ещё нового?

– Ну так. Ко врачу вот сегодня иду. – сходу сказал правду и опешил. Такими подробностями из жизни я предпочитал не делиться.

– Это по поводу…

Коля кивнул на костыли.

– Не, я так, к психотерапевту.

– С ума сходишь? – спросил он с ухмылкой.

– Ха-ха, как смешно. Нет, со сном проблемы. Второй месяц не могу нормально заснуть.

– А, ну это нормально. Я каждую третью ночь заснуть не могу. Но это даже хорошо. Есть время подумать. Что было, что будет. Днём на это времени не хватает. Суета, как трясина затягивает. А ночью… Знаешь, особенно сейчас, осенью. Сядешь на подоконник, окно на распашку. Вдалеке трасса гудит, листья последние шуршат под дождём. И воздух такой свежий, чистый. Мысли сами собой текут. И никакой суеты пока будильник не зазвенит.

Он вернулся к любимому пафосу. Говорил, одновременно выпуская дым изо рта и рассматривал его клубы, будто хотел увидеть в них что-то важное. А мне нравилось. Хотелось слушать дальше, подробнее. Увидеть, наконец, ту самую глубину его внутреннего мира. Но он замолчал.

– Да какая там суета с нашей работой? Всё одно и тоже. Отупеть можно.

Николай щёлкнул пальцем и заявил:

– Только что это сказать хотел.

Дверь на пролёт выше открылась и на лестницу вышла Мария. Ещё одна наша сотрудница. Ещё и трёх месяцев у нас не проработала, но в коллектив влилась стремительно. Она нравилась мне своим живым характером и неугасающим оптимизмом. Вот только это удивительным образом сочеталось с бритвенно острым языком. Она не раз доводила до слёз Кристину. Да и Шуру бы довела, если бы он не принимал с готовностью каждый укол. Не доставалось от неё только Коле, и я догадывался почему.

– Мальчики, вы тут одни?

Она спустилась к нам воздушной походкой, подпрыгивая на каждой ступеньке. Смотреть мне на это, как человеку, с лестницами дружбу не водившему, было страшновато. Для меня каждая ступенька равнялась с Эверестом. И спуск с него, как полагалось, был куда сложнее подъёма.

На последок Маша перепрыгнула сразу две ступени, приземлилась прямо передо мной и отпружинила к Николаю. Сходу поцеловала его и снова отпрыгнула. И в каждом движении её запечатлелась изящная невесомость. Будто бабочкой порхала.

Меня, конечно, она целовать не собиралась. Я не дотягивал до её уровня, а значит и достойным такой чести не являлся. Оставалось только смириться и молча завидовать.

– Ты только пришла что ли? – спросил её Коля.

– Да, по делам надо было. Подруга замуж выходит скоро, мы ей платье выбирали. Такое красивое. Я тебе потом фотки покажу.

– И дед тебя так просто отпустил?

– А я и не спрашивала. Он из кабинета вообще не выходит. Откуда ему знать, что меня нет?

– Если кто-нибудь ему не расскажет. – пошутил я и сразу пожалел.

– А если кто-нибудь заткнётся, то никаких «если» не будет. – огрызнулась Маша с такой ненавистью, будто мы с ней старые враги и каждое моё слово лишь для того сказано, чтобы оскорбить.

– Да ладно тебе. – вступился за меня Николай.

Маша сразу остыла. Улыбка вернулась на её лицо и тонкая линия белоснежных зубов снова осветила курилку. Разве мог я обижаться? Забыл оскорбление, словно его не было вовсе и продолжал следить за ней, наслаждаясь каждым движением.

– А чего он хрень какую-то несёт? – по-детски кокетливо оправдалась Маша.

– Его дед оштрафовал, вот и несёт. Не парься.

– Слабак. Меня ещё ни разу не штрафовали.