– Вот тут мы уже можем наблюдать плачевные результаты злоупотребления хваленым эдемским снадобьем, – медленно произнес Артем. – Человек по собственной воле превратился в жестокого и всемогущего скота, не ограниченного никакими рамками морали или разума.

– Что хотел, то и получил, – буркнул Зяблик. – Позавидовать можно.

– А если его жизнь заставила? – заступилась за Рукосуева Верка. – С волками жить – по-волчьи выть…

– Какие еще волки в раю, – возразила изрядно помятая Лилечка.

– А это мы скоро узнаем…

– Рациональное зерно этого спора состоит в том, что каждый человек в глубине души стремится ощутить себя в шкуре всемогущего скота, – высказался Цыпф.

– И ты тоже, Левочка? – ужаснулась Лиля.

– Бывает… – потупился Цыпф.

– Давно я говорил, жечь надо этот бдолах проклятый! – Смыков почему-то погрозил пальцем Зяблику. – Жечь и корчевать! И только в одном месте сохранить маленькую деляночку для специальных нужд. При условии строжайшего контроля общественностью.

– Как вы выразились? – переспросил Артем. – Бдолах?

– Да, бдолах, – поспешно пояснил Цыпф. – Это не мы такой термин придумали, а аггелы. Вернее, даже не придумали, а позаимствовали из библейского текста. Там сказано, что Эдем, кроме всего прочего, богат еще и бдолахом, хотя что это такое конкретно, не разъясняется.

– Пусть будет бдолах… – Артем сделал несколько шагов по направлению к Рукосуеву, который при этом весь буквально ощетинился. – Спокойно… спокойно… Никто не собирается причинять вам вред… Вера Ивановна, вы сможете вправить ему руку в локтевом суставе?

– Да ну его! Еще укусит.

– Не бойтесь. Я вас подстрахую.

Рукосуев вел себя как попавший в капкан зверь – зло щерился на людей, всем своим видом демонстрируя готовность к схватке, разве что ушей не прижимал. Едва только Верка опасливо попыталась приблизиться к нему с правой стороны, как последовал молниеносный выпад. Пришлось Артему вмешаться и придавить неукротимого молодца к земле.

Пока Верка возилась с поврежденной рукой, Зяблик со стороны подавал советы:

– А что, если его заодно и кастрировать? Ведь такого амбала можно вместо вола в телегу запрягать.

– Я тебя, дешевка, сам сейчас кастрирую! – прохрипел Рукосуев, садясь, но все еще придерживая правую конечность левой.

– Спокойней, спокойней… – Артем, словно невзначай, провел ладонью по его волосам.

– Убери грабли! – Рукосуев вновь оскалился. – Нет у меня рогов, нет! Не ваш я!

– Да ведь и мы сами вроде не рогатые. – Артем отступил в сторону и сделал глазами знак Смыкову: приступай, мол, к допросу.

Тот с готовностью пересел поближе и участливо поинтересовался:

– Вам без штанов удобно?

– Не твое поганое дело! – огрызнулся Рукосуев.

– Я как лучше хочу. У меня запасные имеются. Правда, галифе. Могу одолжить.

– Они самому тебе скоро пригодятся. Надоест менять.

– А такое здесь, значит, возможно?

– Сплошь и рядом.

– Но ведь это же Эдем, так?

– Ну и что?

– А то, что в Эдеме все Божии твари обязаны в согласии жить. И люди, и звери, и даже мошки.

– Про мошек не знаю… А люди здесь точно как звери.

– Вы аггелов имеете в виду?

– Это уж мое дело, кого я имею…

– А Сарычев сейчас где? – заковыристый вопрос прозвучал совершенно невинно.

– Кто? – презрительно скривился Рукосуев.

– Сарычев. Ему полагалось здесь миссию Отчины основать.

– Не знаю я никакого Сарычева!

– А вас как прикажете величать?

– Как хочешь, так и величай… Но за сустав вы мне, сволочи, ответите.

– Рукосуев, – вмешался Цыпф. – Вы должны меня помнить. Ваша ватага перед походом в Эдем у меня припасы и экипировку получала. Сарычев тогда куда-то отлучался, и вы за него расписывались. Я вам еще комплект нижнего белья заменил. Пятьдесят второй размер на пятьдесят четвертый.