Волк бесшумно поднялся с места, носом толкнул дверь — света в лавке не было, так что никто и не заметил, как он тенью выскользнул на крыльцо — и, мягко ступая когтистыми лапами, двинулся вдоль стены к забору.

— Говорю вам, у мага золотишко водилось! — незнакомый тихий голос убеждал шатающихся орков. — И защиты там нет! Одна баба живет!

— А вот и нет! — возразил кто-то заплетающимся языком, — она к Ташару с троллем приходила! 

— Да что там того тролля, — продолжал убеждать голос, — один раз дубинкой в ухо — и отдыхает до утра! У него ж магии нет, и вообще он слабый. Иначе бы к бабе в услужение не пошел!

Орки еще пошумели, потом двое взяли на руки третьего и перебросили через забор. Тот свалился нетвердым кулем и охнул.

Вот тут оборотень мягко прыгнул вперед и поставил передние лапы на грудь нетрезвого грабителя. 

Крик ужаса разорвал предрассветную тишину. За забором раздался дробный топот и чья-то ругань. 

Волк капнул слюной на вопящего орка, и тот заткнулся, подавившись криком. Пользуясь его ступором, Инмар сменил ипостась и схватил пленника за горло:

— Кто привел тебя сюда, отвечай?

Тот захрипел, засучил ногами по мерзлой земле. Оборотень слегка ослабил хватку и повторил вопрос.

— Рил! Рил Рыжеус! — выкрикнул орк имя самого дерзкого грабителя-человека, промышляющего магическими штучками. 

Неужели он тоже охотится за артефактом? 

Скрипнув зубами, Инмар поднял незадачливого орка, стянул ему руки его же ремнем и потащил за собой. 

Угольный сарай неплохое место, грабитель посидит там до открытия полицейского участка, а заодно продемонстрирует хозяйке дома бдительность охранника! 

Засунув орка в клетушку с углем, волк снова растянулся на полу и чутко задремал. 

Если Рыжеус действительно пришел сюда за портальным артефактом, нападение повториться.

*** 

Утром, пока Инмар отводил орка в полицию, к дому подбежал мальчишка с объемной коробкой и, остановившись у калитки, прокричал:

— Доставка для госпожи Лизаветы! 

Лиза и так перенервничала из-за ночного происшествия, да и в особняк собираться пора, поэтому с легким недовольством вышла за калитку, сунула курьеру медячок и забрала посылку. Калитка ее пропустила обратно, так что содержимое можно было счесть условно безопасным. Иномирянка осторожно развернула простую бумагу и внезапно окунулась в цветочный аромат.

— Надо же! Розы! — ахнула она, с восторгом разглядывая пышный букет. 

Среди стеблей уголком торчала записка на плотной надушенной бумаге: “Прелестнейшей Лизавете от очарованного поклонника!”

Прочитав каллиграфически выписанные строчки, Лиза удивленно посмотрела на цветы, потом на записку, потом снова на цветы. 

Кто же мог прислать такой недешевый букет? А еще назвать ее “прелестнейшей”? Да ее так и в молодые годы не называли! Даже мать говорила, что есть две категории женщин: для любви и для работы, а ее Лизавете не повезло попасть во вторую.

Недоверчиво хмыкнув, попаданка все же решила, что цветы не виноваты. Нужно найти для них вазу, налить в нее воды, а еще запереть дом, проверить окна и, наконец, сесть в омнибус вместе с поденщицами и недовольным Ыргыном. 

Инмар в этот раз останется дома. Во-первых, Лизавета опасалась оставлять жилище пустым, а во-вторых, она успела убедиться, что в особняке ни ей, ни поденщицам ничего не грозит.

***

Вернулись вечером, измотанные так, что у Ыргына не хватило сил даже на то, чтобы нормально поесть. Он уснул прямо за столом, держа в одной руке кусок хлеба, а в другой — ложку. Лиза только головой покачала, но не стала трогать его: хорошо, хоть помылся. Ночью проснется, сам до чулана доползет. Чужой сон для нее был святым, да она и сама не любила, когда ее будят.