Я перебираю в голове заготовленные колючие фразы, но по итогу не выдаю ничего остроумного.

– Тебе не пора? – бурчу.

И пожалела бы, что веду себя так грубо, если бы Жаров хоть раз меня не обыграл. Он просто ставит кий на пол и опирается на стол – его локоть задевает мою руку, по которой сию минуту проносится целый табор мурашек.

– Тебе не говорили, что раздражение – признак неудовлетворенной женщины? Гопник плохо справляется? Или член у него такой же крохотный, как мозг?

– Какой же ты придурок! – рычу сквозь зубы и брыкаюсь, хоть он и не трогает, лишь наклоняется ниже.

– Меня заводит, когда ты бесишься, – выдает контрольный, и моя уверенность, которая шатко-валко держала оборону, замертво валится на землю. 

Его взгляд, сопровождающий шепот, заставляет тело дрожать – от смущения, страха и… предвкушения?

Ярик смотрит на мой рот, не делая попыток приблизиться. Я – облизываю губы, потому что в голове уже лежу под ним прямо здесь, на зеленом сукне. Черт! Краснею от смущения, теряюсь. Только хлопаю глазами и без смысла двигаю губами, когда спасает чудо.

Сначала непонятный шум, затем крики, что отбрасывают нас далеко друг от друга хотя бы мысленно. Понимаю, что происходит, лишь когда Богдан подрывается с места и спешит в самую гущу событий. Там я замечаю Сережу, что машет кулаками в толпе, и бросаюсь вперед.

************

* Полунин Сергей – российский артист балета

** Мила и Богдан – герои книги "Бей в самое сердце" 

10. Глава 10

BRANYA & MACAN – Пополам

Я будто в замедленной съемке вижу, как Сережин кулак врезается в лицо тощего парня с забитыми руками. Ничего не слышу, точно уши заложило: Сережа беззвучно открывает рот в ответ на оплеуху Милованова. Затем Богдан уводит его в сторону, а парень с кровоточащим носом закидывает голову назад. Я никогда не видела драки вживую, все происходит словно не со мной. Мне кажется или я правда чувствую тяжелый металлический запах? В голове раздается щелчок, и только после мир взрывается громкими звуками.

– Он мне косяк предложил в туалете, а потом в штаны полез! Пусть этот педик валит, пока я его не размазал! – извергает откровенную ненависть Сережа. И немножко пугает.

Я не знакома с этой его стороной, он сам на себя не похож: раздутые, как у бешеного быка, ноздри, почти лопающиеся вены на висках и взгляд… Как добрый и чуткий Сережа может быть таким злым? 

– Успокойся, Годзилла, ему и так от тебя досталось, – сдерживает друга Богдан, пока вокруг нас собирается целая толпа. 

Парень, которому подают салфетки, совсем молодой и весь тонкий такой. Как на него вообще рука поднялась?

– Насиловать тебя, красавчик, никто не собирался, страна-то свободная. И «нет» я нормально понимаю, – дерзит тот. 

Понятно, язык кое у кого длинный, из-за него весь организм страдает. Как раз когда я отмираю, к нему подбегают друзья шире в плечах.

– Что опять, малой? Тебя вообще ни на минуту оставить нельзя?

– Да он сам прибалдел, когда я… 

– Я тебя урою! – Сережа пытается дотянуться через Богдана до пацана, которого закрывает собой старший брат, если я правильно поняла из короткого разговора. Они похожи, хоть и в разных весовых категориях.

– Сильно смелый, когда с доходягами нужно махаться, да? – вступается за парнишку.

– Рэм, сам ты доходяга.

– А ты вообще заткнись! – рявкает на него, а затем вновь поворачивается к Сереже. – Сейчас мы поедем снимать побои. Прощаться не будем – встретимся в суде.

И от его тона – холодного, угрожающего – становится не по себе. Я даже голову в плечи вжимаю. Смотрю на Сережу, у того губа дергается, с Богданом шепчется о чем-то. Пацану лед к носу прикладывают, братья тихо ругаются между собой.