– Кендалл. Детектив Кендалл, – грубо исправляет меня, показывая свое высокомерие.

– Послушайте, детектив Кендалл. У меня украли сумку, и если бы в ней не было одной важной вещи, я бы не тратила свое время. Я абсолютно трезва, чтобы помнить, где я оставила ее.

– Вы были с кем-то? – ни один мускул на его скульптурном лице не дрогнул, отражая все то же безразличие.

– Нет. Я была одна.

– Вы ходите в ночные клубы в одиночку? – звучит странный вопрос.

– А это запрещено законом?

– Нисколько. За то время, что вы были там, к вам кто-то подходил?

– Только владелец заведения.

– Вы с ним знакомы?

– Да.

– Что было в вашей сумке?

– Помимо кошелька с кредиткой и парой сотенных купюр, мой телефон и серебряный кулон на цепочке.

– И что же из этого вам так важно?

– Кулон.

– Как он выглядит?

– Он круглой формы, и его можно открыть. Внутри маленькое фото меня с моей семьей.

– Как я понимаю, это вещь недорогая? – в тоне звучит небрежность, будто я произнесла сейчас какой-то бред.

– Она дорога моему сердцу, – произношу, но понимаю, что вряд ли я еще когда-нибудь ее увижу. – Но вам не понять. Я ведь только трачу ваше драгоценное время. Разве какая-то «безделушка» стоит того, чтобы искать вора, укравшего ее, – поднимаюсь со стула, ощутив навернувшиеся на глаза слезы.

Не хватало мне еще показать свою слабость перед таким напыщенным индюком, как этот чертов детектив.

Единственная память о семье потеряна. Этот кулон мне подарили родители на десятый день рождения. Но я так и не смогла носить его из-за проявившейся сильнейшей аллергии на серебро. Помню, как младшая сестра подшучивала надо мной, что на самом деле я вампир и поэтому моя кожа такая светлая. Даже подбросила мне как-то головку чеснока под подушку. Запах, от которой потом еще долго не выветривался.

– Всего доброго, детектив Кендалл, – выхожу из кабинета, захлопнув за собой дверь.

***

Вечером следующего дня въезжаю на территорию перед огромным трехэтажным особняком, больше напоминающим замок в каком-нибудь английском поместье, с двух сторон украшенного круглыми башнями разной высоты. Здание построено из красного кирпича с решетчатыми окнами темно-серого цвета. Треугольная черепичная крыша и парадный вход, обрамленный массивными столбами, отлично дополняют общую помпезную картину.

Не могу перестать восхищаться этим местом. Когда я впервые приехала сюда, подумала, что в этом доме живет целое семейство английских аристократов. Но оказалось, что единственным постоянным жильцом остался его владелец, по вкусу которого он и был когда-то построен.

Поднявшись по ступенькам, стучусь в дверь, и спустя минуту открывает экономка.

– Добрый день, мисс Джадд, – расплывается в дружелюбной улыбке, шире распахивая дверь. – Мистер Гилберт уже спрашивал про вас.

– Добрый день, Натали. Разве я опоздала?

– Нет-нет. Не волнуйтесь. Просто он всегда с нетерпением ждет вашего прихода, – от слов женщины по телу разливается приятное тепло.

– Тогда не буду заставлять его ждать. Он в кабинете?

– Да.

– Хорошо, – сразу иду в левое крыло дома.

Выбрав путь покороче, прохожу через гостиную, напоминающую настоящий музей антиквариата. Впрочем, как и все комнаты в этом доме. Обилие резной мебели с позолоченными ручками, статуями, картинами и другими произведениями искусства невероятной красоты не может не восхищать. Здесь пахнет историей и веет яркой прошлой жизнью хозяина.

Оказавшись перед коричневой дверью из дорогой породы дерева, стучусь, и на той стороне сразу звучит одобрение.

Вхожу в кабинет, и на меня устремляется потускневший от возраста взгляд серо-голубых.