Она окинула меня сочувствующим взглядом, словно я убогая калека.

– А я его жена. Гаремы в нашей стране запрещены законом и порицаются обществом. Так что... – я развела руками. – Не стать тебе второй женой.

Я попыталась обойти ее по дуге, но Айше схватила меня за руку. Сильно, цепко, впиваясь ярко накрашенными ногтями в рукав куртки.

– Миша любит меня. Он привёз меня сюда, чтобы жениться.

Я фыркнула и рванула рукав. Что такое боль от ногтей по сравнению с той, что испытывало сейчас моё сердце? Но следующая фраза, брошенная мне в спину, заставило его разбиться на осколки!

. – Лунтик? Так кажется?

От неожиданности я запнулась на ровном месте. Ошеломлённая, не верящая собственным ушам, медленно повернулась.

В её глазах было торжество. Она знала! Знала моё тайное, ласковое прозвище! Так меня называл только Миша. В самые сокровенные минуты. В моменты нашей полной физической и душевной близости. Серебряный Лунтик.

Прошлое

Это было наше с ним первое после свадьбы лето. Мишке дали неделю отпуска. Мы прилетели к его родителям, жившим в небольшом рыбацком посёлке на берегу Чёрного моря.

Жили мы на втором этаже родительского дома, в большой комнате с окном, смотрящим на бескрайнее синее мире. Было очень удобно, у нас был отдельный вход, прямо со двора лестница вела на второй этаж, на широкую застеклённую веранду, а с неё уже в две отдельные комнаты и санузел с душем между ними. Когда-то планировалось, что комнаты будут сдаваться приезжающим на море отдыхающим, но открылись границы и туристы ринулись в, ставшие доступными теперь, курорты Турции, Египта и Кипра. Куда угодно, но только не в забытый богом и правительством старый посёлок.

Тёплой августовской ночью Мишка спустился во двор сорвать пару кистей винограда, которого нам захотелось после горячего секса, а я села на подоконник, распахнутого в чёрную южную ночь, окна. Над морем висела огромная, полная луна и серебряная дорожка, сверкая, бежала от круглого, светящегося диска прямо к нашему окну.

Миша вошёл в комнату, держа тарелку с мытым виноградом в руках, и замер в дверях. Я обернулась на шум.

– Миш, ты чего?

– Лина, ты сейчас такая невероятная в этом лунном свете. Неземная. – его голос осел от восхищения.

– Как с луны свалилась? – попыталась скрыть за шуткой охватившее меня смущение. Я всё ещё немного робела перед Мишкой. Никак не могла поверить, что этот сильный и смелый мужчина с телом греческого божества и совершенно очаровательной, белозубой мальчишеской улыбкой, мой муж.

– Лунная девочка.

– Лунтик? – глупо хихикнула и поправила скатившуюся с плеча тоненькую бретельку шелковой сорочки.

– Лунтик розовый и толстый. – не согласился Миша. Скользнул ко мне через всю комнату неуловимым глазу движением, успев потерять где-то по пути тарелку с недозрелым, кислым виноградом. – А ты тоненькая и серебряная.

– Серебряный Лунтик? – прошептала вопрос уже в губы склонившегося ко мне великана.

– Мой Серебряный лунтик. – согласился Миша, прежде чем подхватил на руки и прижал к широкой груди. – Люблю тебя, моя лунная девочка.

Насколько же они были близки, если Мишка открыл ей, только наш с ним, секрет? Ведь несмотря на маску шутника и балагура, Миша хранил от других нашу личную жизнь за семью печатями. Не то что шутки, дышать в мою сторону никому не давал. Что уж говорить о подробностях нашей интимной жизни. А Айше, получается, рассказал? Поделился?

– Твоё время закончилось. Он больше не любит тебя. – жалила черноглазая гюрза прямо в сердце. – Уйди с дороги, Лунтик, Миша мой!