– Э, я даже не знаю, как это воспринимать, – обалдело тянула время Ксюша, лихорадочно соображая, как стоит отреагировать на чрезмерно проницательное заявление.

– Как комплимент, конечно! – расхохотался «слишком умный говнюк», по версии девушки в данный момент. – А ты действительно квартиру в нашем подъезде смотрела?

– Вообще–то да! Представь себе! – Ксюша вылупила на него глаза в полнейшем негодовании. – Нет, ну всякое было, но в житрожопости меня ещё не обвиняли!

– А я и не обвиняю. И уж тем более не упрекаю в чём–либо твою попу, особенно после того, как увидел её в шортиках. Это просто бессовестно с твоей стороны, ну, я имею в виду, так травмировать мужскую психику. Ты в них – просто оружие массового поражения. Я до сих пор в себя не пришёл.

«Ага, как же, не пришёл он! В хитрожопости меня обвинять – это ж надо было уже всё проанализировать! Врёт и не краснеет! Ох уж эти гении!» – вздыхала про себя Ксюша одновременно восхищённо и недовольно, вслух же говорила следующее:

– Господи! Да я эти шорты нацепила просто потому, что сегодня жара. Вообще, в джинсах планировала пойти. Так что намёки на якобы хитрость… – Ксюша выразительно посмотрела на парня, но тот её перебил:

– Это не намёки. Это вывод. И можешь сейчас говорить всё, что угодно, но я на девяносто девять и девять процентов уверен, что шортики твои – продуманная акция. Только я бы на твоём месте их показал позднее, при прощании, например.

«Вот говнюк!» – прокомментировала про себя «продуманная» девица, но на лице сохранила вежливую улыбку и ответила с усмешкой:

– А ты, однако, шалун. Буду собираться на свидание, обязательно с тобой посоветуюсь, что надеть, чтобы произвести впечатление… э, как ты там сказал? Оружие массового поражения?

Сева молчал и улыбался. Но уверенно и целенаправленно вёл её в сторону трибуны с довольно удобными пластиковыми и – главное – совершенно никем не занятыми сидениями.

Ксюша хихикнула про себя – знала бы мама, что дочь будет так близко, можно сказать, совсем рядом, обязательно высунулась в окно с биноклем и пыталась читать по губам.

– Вот… незадача, – Сева исправился так быстро, что Ксюша так и не поняла, как он хотел выругаться. Было до чёртиков интересно, неужели матом? Сегодня он выглядел столь необычно, что она не исключала и такой возможности, хотя всё–таки не верилось, что он такой. Внутреннюю интеллигентность скрыть тяжело, что ни говори. – У тебя нет каких–нибудь салфеток, чтобы протереть? Очень пыльные сидения. Я, честно признаться, не подумал об этом, а ты в светлом.

– Не-а, нету, – огорчила парня Ксюша, хотя пачка влажных салфеток у неё всегда была с собой. – Я обычно ношу, но сегодня взяла совсем маленькую сумочку, – она протянула двумя руками закрытый клатч, предъявляя его действительно небольшие габариты. Только вот в него прекрасно помещалась пара–тройка салфеток в индивидуальной упаковке. Но не упускать же момент!

Он колебался буквально пару мгновений. Затем сел, примерился, удобно ли им будет. И всё–таки предложил:

– Надеюсь, тебя не смутит посидеть у меня на коленях? Будет не очень удобно, но не возвращаться же к лавочкам на набережной. Здесь спокойно и тихо. И море слышно.

– Меня смутит, если ты станешь меня домогаться, – заявила Ксюша, усаживаясь куда и намеревалась и обнимая одной рукой за плечи любимого и временно доступного хотя бы для прикосновений мужчину.

– А я думал, девушки смущаются, если их не домогаться, – хмыкнул Сева и легонько провёл по спине.

– Домогаться не стоит. У нас здесь дело, вообще–то! – Ксюша с укоризной посмотрела, но они оба знали, что его касания доставляют ей удовольствие. Сложно утаить реакцию тела, когда находишься так близко, чувствуешь его прерывистое дыхание, горячие руки, так близко видишь тёмные, почти чёрные зрачки вместо тёмно–голубых радужек. – Ты ведь не соблазнишь меня прямо здесь?