И новые железные дороги, скоростные, прежде всего, система городов-спутников, чтобы разгрузить столицу и распределить финансовые потоки. За то время, что я крутился в министерском обществе, я понял, что нехватка финансов в этом мире – та же проблема, что и у нас.

– В своем доме близ Клязьмы. Сидит. Работает. Заклязьменский район города.

– Постойте, – воскликнул я. – Близ Клязьмы вроде бы недешевое жилье.

– Так Родион Сергеевич в принципе не бедный. Его родной брат Нифонт управляет двумя металлургическими заводами. А отец все еще руководит «Гласом Империи».

– Неплохое подспорье.

– И Императорский Университет он закончил с отличием по финансам и государственному управлению, – продолжал Алексей Николаевич. – Словом, не мне в нем сомневаться, да и брат хорошо высказывался – все же, свои навыки он сперва оттачивал на заводе, пытаясь сократить расходы. И даже добился определенных успехов.

– Быть может, более широкая область ему не совсем по плечу?

– Вот я и хотел бы, – на миг император замялся. – Воспользоваться твоей помощью в этом вопросе. Он слишком щекотливый. Для меня лично. И для страны тоже. Для столицы в частности…

Он медлил с продолжением монолога, а я не торопил. Хотя статус зятя и спасителя империи допускал какие угодно вольности.

– Третьего отделения сейчас нет. Как бы нет, – тут же поправился император. – Понимаешь, я же не могу целиком уничтожить структуру, которая отвечает за безопасность всей семьи и государства в том числе.

– Конечно, понимаю, – ответил я. И осуждать Алексея Николаевича за это я никак не мог.

Потому что система работала эффективно, пока в ней не было червоточины. Как только в ней завелась гниль, засбоило все. Но стоит от нее избавиться, так и большая часть прежней системы начинает работать с прежней эффективностью.

Насколько я знал, официально Третье отделение никто не распускал. Слишком оно было известным, слишком на слуху – и одни лишь слухи обеспечивали половину безопасности. Если только безопасность можно было вообще поделить пополам.

– Семейство Поликарповых относится к тем, кого нельзя принуждать Третьим. И даже запугивать не стоит. Нет, ты не подумай, что я вдруг боюсь их, – улыбнулся император. – Совсем нет. Я лишь хочу прояснить сей щекотливый момент.

– Аня будет в курсе этих дел? – спросил я. Это волновало меня куда больше, чем недоделанный бюджет страны.

– Нет, конечно! Я отправляю тебя, во-первых, из-за твоего статуса. Все же ты практически член семьи и выше тебя почти никого нет. Я не могу отправить ни дочь, ни супругу. Во-вторых, я думаю, что вы с Родионом сможете найти общий язык.

– Почему же? – я не дождался объяснения, и Алексей Николаевич нашелся с ответом лишь подумав:

– У него сын – твой ровесник. Тоже учился, но не в Императорском.

– Сколько же лет отцу Родиона?

– Семьдесят два, если мне не изменяет память. Родиону сорок восемь, а его сыну – около двадцати пяти, – император встал со своего места и принялся нервно мерять зал, стуча каблуками сапог в пол.

– Что мне предстоит выяснить? Спросить относительно сложностей? Узнать, в чем причина задержки?

– Да. Но сделай это помягче. Прошло не так много времени с известных нам обоим событий, поэтому лучше вообще без угроз. Сообщи, что у императора просьба. И не более того.

– Да, разумеется, – улыбнулся я.

И снова Алексей Николаевич прав. Месяца недостаточно для того, чтобы прийти в себя. Я только-только начинаю наслаждаться жизнью, когда нет угрозы для здоровья мне и близким. Когда не нужно озираться по сторонам. Нет нужды махать саблей – что я, собственно, так толком и не научился делать.